— Лейла, ты не ввела меня в заблуждение, ты врала мне на каждом шагу. Сначала о Флетчере, потом про отца, потом скрыла беременность. Каждый раз у тебя была возможность прийти и все честно рассказать, но ты убегала от объяснений. Не спрашивай меня, как заслужить мое доверие. Я не знаю. И мне кажется, что проблема в том, что ты никогда до конца не доверяла мне.

— Как ты можешь так говорить? Я же выхожу за тебя замуж в субботу!

— Конечно, Лейла, я же всегда говорил, что за деньги можно купить все. Ты подтверждаешь истину.

Лейла оцепенела от циничного замечания Данте. А он, неправильно истолковав ее молчание, продолжил:

— Ну, вот мы наконец и договорились. Теперь, полагаю, нам следует спуститься вниз и оформить покупку дома.

Лейла ненавидела себя за то, что позволила воспаленному желанию втянуть себя в игры, от которых она отказалась еще в ранней юности. Что стало с ее самоуважением? Где ее гордость?

— Хорошо! — сказала она. — Я рада, что дом тебе нравится и ты не ищешь больше тайных причин с моей стороны для его покупки.

Заслышав шаги на лестнице, Лейла и Данте прервали беседу.

— А! Вот вы где! Здравствуйте, здравствуйте! — Агент приветствовал их профессионально жизнерадостно и деловито. — Я решил заехать сюда по дороге домой. Надеялся вас еще застать. Ну как? Осмотрели? Решились приобрести этот домик?

— Мы готовы выслушать ваши предложения. — Данте начал заниматься привычным для себя делом, на глазах преобразившись в холодного, спокойного, все примечающего бизнесмена.

Неужели он только что целовал ее? Неужели это его голос срывался от желания? Лейла наблюдала со стороны, как Данте непринужденно и невозмутимо обрабатывает агента. Неужели этот расчетливый, холодный человек тот самый мужчина, который смотрел на нее как на единственно желанную женщину в мире?

Посмотрит ли он на нее так еще хотя бы один раз?

В пятницу вечером, после восьми, коротко звякнул дверной звонок. Сандра и Клео ушли на свою ежедневную прогулку, и Лейла, решив, что они забыли ключи, стремглав бросилась открывать.

Но на пороге, сияя белозубой улыбкой, стоял Энтони. Лейла не видела его несколько недель, хотя разговаривала с ним по телефону и даже пригласила на свадьбу. Энтони сильно изменился: загорел и поздоровел.

— Надеюсь, не помешал, — поинтересовался он, следуя за Лейлой в гостиную. В руках Энтони держал великолепно декорированную коробку. Ее он церемонно положил на стол.

— Думаю, тебе доставят удовольствие эти вещицы. Извини уж, что раньше времени. Это мой свадебный подарок.

— Спасибо, Тони, но зачем же было приезжать специально? Мог привезти завтра в церковь!

— Боюсь, Лейла, я не смогу побывать на твоей свадьбе, — сказал он, садясь рядом с Лейлой на диван.

— Тони, милый, почему же? У меня так мало друзей в городе. Я надеялась, что хоть ты будешь.

— Я должен улетать в Европу утром. Медсестра, которая спасла мне жизнь, прилетает на неделю в Вену. Это единственный шанс с ней повидаться. Кстати, если я уеду, у газетчиков будет меньше поводов опять трепать твое имя.

— Хорошо…

— Не грусти, Лейла.

— Я совсем измучилась, Тони. Последние дни как в лихорадке: приготовления к свадьбе в страшно сжатые сроки, к тому же мы оформили покупку дома.

— Но ты, кажется, не рада?

— Нет, почему? Очень красивый дом. И переехать можно хоть сегодня…

Энтони внимательно посмотрел на Лейлу.

— Но что-то все-таки случилось?

Она хотела возразить, но, к собственному ужасу, почувствовала, как слезы хлынули у нее из глаз.

— Господи! — воскликнул Энтони. — Что с тобой? Расскажи мне!

— Ничего, — она закрыла лицо руками, — просто нервы и усталость.

Энтони погладил ее по спине, успокаивая как ребенка. Когда она взяла себя в руки, он проникновенно сказал: