Пробуждение - Нефер Митанни

Тихими, незаметными шагами подкралась осень. Анна любила это время года: за ярким карнавалом красок, скрывалось нечто глубокое, располагающее к размышлениям, к осознанию многих вещей, которые раньше не замечались. Каждый день она гуляла по липовой аллее и вспоминала всё случившееся. Воспоминания болью отдавались в сердце, однако не вспоминать она не могла – это было просто невозможно. Особенно боль терзала по ночам, когда Анна лежала одна, укрывшись толстым пуховым одеялом, и тогда подступали слёзы. Она давала им волю, чтобы выплакавшись, утром вновь надеть на себя спокойную маску и решать сотню дел, свалившихся на неё сразу после того рокового дня.

Листья бабочками медленно кружились в воздухе, опускались на землю, устилая её золотым ковром, их шелест успокаивал, делая воспоминания не столь болезненными. Здесь, в липовой аллее, она могла взглянуть на прошлое почти отстранённо, словно это было не с ней. Боль не исчезала, но уходила в глубь. С ней можно было как-то жить дальше.

ПРИМЕРНО ГОД НАЗАД

Анна проснулась среди ночи – её что-то разбудило. Хотелось пить, но кувшин оказался пуст. Сквозь приоткрытую дверь спальни пробивалась полоска света. Выглянув в коридор, Анна услышала голоса, доносившиеся из кабинета. Оказывается, вечерние гости ещё не разошлись. Последнее время к Сергею часто кто-то приходил, главным образом это были военные. Их посиделки всегда заканчивались под утро. Ей это не нравилось, но она понимала, что для Сергея эти встречи важны, поэтому не опускалась до сцен недовольства. Она невольно слышала их споры и только теперь в полной мере начала понимать, в чём участвует её муж. Это ужаснуло и… восхитило.

Ужаснуло, потому что сейчас, находясь на последних сроках беременности, она вдруг особенно остро осознала, что Сергею грозит беда, что она может очень скоро потерять его. При одной мысли об этом, ей становилось плохо, но она держалась изо-всех сил, стараясь не показывать мужу, насколько велика её тревога за него. Ей не хотелось делать ему больно, не хотелось, чтобы он мучился чувством вины перед ней.

Но вместе с тем, она восхищалась мужем. Оказывается, все те благородные вещи, о которых он иногда ей рассказывал, были не просто красивыми словами, они облекались в конкретные действия. Смущало Анну лишь одно – благородные цели надлежало достигнуть через кровь.

- Серёжа, я смущена вашими планами, - прямо сказала она однажды вечером, едва он проводил своих гостей.

- Милая, я знаю, что тебе надоели наши сборища, но… мы ведь не слишком шумим? – целуя ей руку, спросил он с мягкой улыбкой.

- Да нет же! Я не о том! – поморщилась Анна. – И пожалуйста, не говори со мной, как с ребёнком! Мне кажется, нельзя построить счастье на крови!

- С чего ты взяла, что мы хотим крови, словно супостаты какие? – усмехнулся Сергей и, сдвинув брови, смешно дёрнул усами, изображая злодея.

Анне в её положении было вредно волноваться, и сейчас он, заметив, что она взволнована, попытался всё свести к шутке. Признаться, он не ожидал от своей маленькой жёнушки такой решительности.

- Серёжа, я не глухая, - Анна улыбнулась, - многие из вас говорят о цареубийстве, - она пожала плечами, заговорила с горячностью, которую просто не могла сдержать: - Как же можно посягать на жизнь того, кто Господом назначен на трон? И вообще, как можно посягать на жизнь человека и при этом строить счастливое общество?! Вы говорите о насилии над народом, всё так, народ действительно должен быть свободен, но не ценой чей-то жизни!

- Милая, ты всё не так понимаешь! – Сергей, сидя рядом на диване, привлёк жену к себе, положил руку на выступающий небольшим мячиком живот. – Вот посмотри, что ты наделала: малыш рассердился и пинает меня в руку. Ему не нравится, что я спорю с его мамочкой, - смеясь, заметил он.

- Серёжа, - Анна строго посмотрела на него, - я спросила и хочу услышать твой ответ.