Пробуждение - Нефер Митанни

-Х-м, - потирая подбородок, пробормотал молодой человек, - значит… Значит у этой парочки могут быть дети, и старший из внуков князя, уже вполне взрослый… Таким образом, искать следует не обязательно женщину, а вполне возможно, что её сына…

Увы, пока Чедвик не продвинулся в поисках ни на йоту. В столице он лишь удостоверился в верности сведений, полученных от князя. И теперь путь агента лежал прямо в N-скую губернию.

На столе перед ним, кроме изученного вдоль и поперёк княжеского послания, лежал фамильный перстень с печатью. Как следовало из письма, у беглой княжны должно быть схожее украшение с аналогичной печатью, скрытой под бриллиантами. Князь заказал украшение специально для любимой дочери. Достаточно было нажать тайный механизм, как верх перстня съезжал в сторону и открывал княжескую печать, её миниатюрный, женский вариант, точную копию того, который сейчас рассматривал Чедвик.

- Хорошо, если я просто увижу кольцо на пальце какой-нибудь дамы, - размышлял молодой человек. – А если нет?..

В самом деле, как понять, есть ли у кого-то такой перстень? Особенно проблематично, если владелец перстня мужчина, сын княжны. А сама она, возможно, покинула уже этот мир.

На первый взгляд, фамильная реликвия князя призвана была помочь в поисках, но в действительности только осложняла дело: получалось, что главная задача - разыскать парный женский перстень. Но с другой стороны, наличие перстня ничего не доказывало – кольцо могли похитить, оно могло оказаться в руках особы, не имеющей никакого отношения к древнему княжескому роду.

И последняя вещь, которая должна была помочь агенту в поисках – портрет княжны. Едва увидев миниатюру, Джон понял, что отыщет эту женщину даже ценой собственной жизни. Перед ним была редкостная красавица. Чедвик вдруг даже позабыл, что сейчас красавице должно быть за тридцать и она, скорее всего, счастлива в браке. Разве это имело значение, если с портрета на него смотрели глаза, поражавшие всякого мужчину в самое сердце? Коль эти глаза существуют в реальности, он непременно должен их увидеть, пусть для этого ему придётся преодолеть сотни миль.

***

В доме помещицы Версаевой царила суматоха, дворня сбилась с ног, выполняя приказания хозяйки.

- И чего это барыня три дня подряд будто не с той ноги встала? – шёпотом спросила горничная Дарья, дородная и пышная, с румяными круглыми щеками, напоминавшими две большие ватрушки.

- А когда она с той-то ноги вставала? – прыснула в кулачок Танюшка, хитро блеснув карими глазами.

- Не скажи – сегодня, прям, совсем озверела, видишь - за завтраком в меня тарелку с оладьями кинула, - возразила Дарья и медленной походкой поплыла в кухню, неся в фартуке осколки блюда, перемешанные с блинчиками.

- Танюха, - к девушке подошёл Митрофан, - не болтай, ступай скорее, позови Эмилию, барыня требует.

И на ходу натягивая на руки белые перчатки, он кинулся дальше по коридору.

Марья Фёдоровна, нахмурившись, в упор смотрела на гувернантку, сверлила её взглядом, словно пыталась проникнуть в её мысли.

- Как, я спрашиваю – как вы могли ничего не заметить?! – уже в который раз повторила она. Старухе хотелось ударить стоявшую перед ней странную немку, но она сдерживала себя и оттого ещё больше сердилась.

- Мадам, я конечно, виновата, - Эмилия Карловна, выдерживая её взгляд, согласно взмахнула лорнетом, - да, я немного задремала. Fräulein Anna была здесь же, в беседке. Когда я открыла глаза и не обнаружила её рядом, я подумала, что она пошла по аллее. Но её там не оказалось… Было уже почти совсем темно, показалась луна, и я решила, что Fräulein Anna вернулась к себе.

- Почему же вы никому не сказали, что она пропала?! – Марья Фёдоровна всплеснула руками и в сердцах сбросила с колен свою любимицу болонку, будто та в чём-то провинилась.