Пробуждение - Нефер Митанни

- Барин, вот, покушайте.

- Спасибо, Дарья, - кивнул Сергей в сторону стола. – Надо поесть, - сказал Анне, предвидя, что она откажется. - И не вздумай возражать! Путь неблизкий, на станции будем поздно.

Анна послушно села за стол и пригубила чай.

- Э, нет! Так не пойдёт! – намазав на хлеб толстый слой варенья, Сергей протянул его жене. – Ешь!

- Серёжа, не хочется, - Анна смешно наморщила нос.

- Надо, милая! Ты бледна, в дорогу надобно отправляться с силами.

Он, подавая пример, откусил хлеб и заставил жену съесть кусочек холодной говядины с хлебом.

Когда поели, обнял Анну и, глядя в её печальные глаза, попросил:

- Любовь моя, обещай мне, пожалуйста, одну вещь… всегда…

- Что? – она насторожилась, приподнимая точёные брови. – Что именно?

- Не держи в себе, если чем-то обеспокоена.

- Но я… - хотела возразить Анна, но он остановил её:

- Я вижу! Ты встревожена.

- Правда, - Анна улыбнулась, соглашаясь с ним, и тут же успокоила:

– Это всего лишь тоска по дому.

Его губы коснулись её губ легко и невесомо – он боялся не сдержать разгорающуюся страсть и задержаться в спальне как минимум до полудня, поэтому быстро отстранился и с улыбкой заключил:

- Хорошо, поверю. Но впредь, я хочу, чтобы ты не таилась от меня, - он улыбнулся. – Помнишь, раньше ты всегда говорила мне правду? И моё желание - чтобы и дальше между нами не было недомолвок.

- Согласна, - Анна улыбнулась ему и, приподнявшись на цыпочки, вернула лёгкий поцелуй.

***

Дворня толпилась у дома, провожая барина с женой. Эмилия Карловна то и дело прикладывала платок к близоруким заплаканным глазам. Потом поднесла к ним свой неизменный перламутровый розовый лорнет и опять стала похожей на большую серую птицу, будто изучающе взиравшую вокруг себя.

- Анна Александровна, - обнимая свою воспитанницу, сказала она, от волнения произнося фразы с сильным немецким акцентом, - прошу вас поберечь себя, mein Kind.* В России ужасные дороги! Oh mein Gott! ** Когда я ехала сюда, то пережила кошмарное путешествие!

- Мадемуазель, - с улыбкой прервал её возгласы Петрушевский,- не пугайте мою жену. Уверен, в моей компании её путешествие будет приятной прогулкой.

- О, да, сударь, я в этом не сомневаюсь! – любезно согласилась Эмилия Карловна, немного смутившись и блеснув толстыми круглыми линзами своего лорнета. - Берегите сокровище, которое вам досталось!

- Да, мадемуазель, - с улыбкой кивнул Сергей, - я похитил сокровище не для того, чтобы потерять его, - пошутил он, осознавая, что на самом деле не шутит. – Эмилия Карловна, нашим счастьем мы обязаны вам, - поднося к губам руку гувернантки, искренне признался он.

Женщина, растрогавшись, обняла его.

Анна старалась удержаться от слёз, но её улыбка была печальной, а глаза лихорадочно блестели, сдерживая чувства. Она поцеловала в щеку Эмилию Карловну и отвечала нарочито бодрым тоном:

- Не волнуйтесь, мадемуазель, я уверена, что всё пройдёт чудесно! Я непременно напишу вам по приезде и жду ответного письма от вас. Спасибо вам за всё!

Сергею очень хотелось поторопить Анну и поскорее выехать, но он был терпелив: понимал, что для его юной супруги все эти проводы – необходимая часть прощания с прежней жизнью. Впереди их ожидала не просто дорога, а новая жизнь. И сейчас он пообещал себе, что сделает всё, чтобы эта жизнь была счастливой, а на губах его любимой никогда не гасла улыбка. Поэтому он стоически вынес всё долгое прощание, потом традиционное «присесть на дорожку» и, наконец, мог вздохнуть с облегчением.

Когда он усадил Анну в карету, к ним подбежала Дарья.

- Анна Александровна, вот, возьмите гостинцы в дорогу, - протянула она большую корзинку с провизией.

- Спасибо, Дарья, - улыбнулась в ответ Анна, и Сергей, с благодарностью взглянув на заботливую служанку, поставил корзинку в коляску.