— Какой ты прямолинейный, Илья.

— Какой есть, — сказал Царев, а затем снова притянул меня к себе, накрывая губы поцелуем. Мы долго целовались, под песни девяностых, которые играли в телевизоре. За окном огоньки в соседних квартирах гасли один за другим, в небе летали самолеты, а мы просто тонули друг в друге, наслаждаясь нашей маленькой вечностью.

Потом, правда, послышались шаги в коридоре, и я оттолкнула Илью. Испугалась, вдруг мама зайдет или еще хуже, Борис.

— Иди в шкаф, — шикнула я.

— С ума сошла? — изумился Царев.

— Давай, — начала толкать Илью с кровати, но этот негодник сопротивлялся.

— Да не пойду я туда, еще в шкафах не прятался.

— Тише, ну!

В итоге пока мы спорили на тему шкафа, в коридоре пропали звуки. Видимо тот, кто бродил там, уже закончил свои дела. На радостях, я выдохнула с облегчением, но Царева все же проводила из комнаты. Не хватало нам еще попасть ночью на глаза родителям. Представить страшно, что им в голову может прийти.

Илья сперва возникал, не хотел уходить. Бурчал, мол время раннее, спать он не хочет и вообще, почему должен сидеть за стеной в соседней спальне. Потом, правда, губы надул, подбородок задрал и закрыл за собой дверь. Умилительное зрелище было, на самом деле.

Засыпала я с улыбкой на лице, и в обнимку с подушкой. Закрыла глаза и представляла, что обнимаю Илью. В комнате витал его запах, губы опылял жар от сладких прикосновений. Наверное, это ненормально жить со своим парнем под одной крышей. Но как же круто, что он так близко.

Утро пришло неожиданно. Я встала раньше всех домашних, сходила в душ, уложила волосы. Хотелось сегодня выглядеть особенно хорошо. Чтобы никто не подумал, что Даша Лисицына занималась самобичеванием. Поэтому я даже волосы накрутила, сделала легкие кудри. Из одежды выбрала кожаный черный сарафан выше колен и кремовую водолазку с широкими рукавами. Оглядела себя в зеркало, вроде неплохо. Черт, очень даже хорошо.

В семь десять вышла из дома. Решила пройтись пешком. Нужно было набрать в кулаки побольше сил, чтобы не пасануть перед трудностями. Вставила наушники в уши, включила новую песню Драконов, и музыка со словами полились по телу, заставляя верить в лучшее:

Your words up on thе wall as you're prayin' for my fallТвои слова начертаны на стене, ведь ты молишься о том, чтобы я пал,And the laughter in thе halls and the names that I've been calledА в залах слышны смех и обзывательства в мой адрес. I stack it in my mind, and I'm waiting for the timeЯ складываю их стопкой в своём сознании и жду того часа,When I show you what it's like to be words spit in a micКогда я покажу тебе, каково это — быть словами, что со злостью говорю в микрофон!

Я шла уверенным шагом, я думала — все получится, все должно получиться. Но стоило только переступить порог школы, как реальность упала к моим ногам. Нет, сегодня было не так, как в тот день. Но я все равно привлекала чужие взгляды. Кто-то откровенно отворачивался, кто-то закатывал глаза, а кто-то перешептывался. Людей еще было мало, но и та горстка доставляла неприятные ощущения.

Однако я заставила себя расправить плечи и идти с гордо поднятым подбородком. Мне не за что чувствовать себя виноватой. Это им всем должно быть стыдно, что говорят гадости, что стоят за такого пустого человека, как Саша Беляев. Им. Не мне.

Возле кабинета я вытащила наушники из ушей, но из телефона не выдернула провод. Забыла. Было как-то не до этого. Встретиться глаза в глаза с одноклассниками, выстоять и заткнуть каждому рот, вот что сейчас было важно. Я сделала глубокий вдох и дернула ручку.

В классе сидело человек десять или двенадцать, и все они моментально отреагировали на мое появление. Особенно Толя. Он даже подскочил со стула и присвистнул, играя бровями.

— Где пропадала, Лисичка? — откинул шуточку Мамаев, когда я прошла к своей парте.