Ты и Я - Сводные - Ники Сью (2021)

— Слушай, а давай гирлянды повесим к новому году? Красиво будет? — спрашивает Дашка, рассматривая большое окно, разделяющее комнату с балконом.

— Хочешь, давай, — подхожу к ней, кладу руки на талию и обнимаю со спины. Утыкаюсь носом в волосы любимой девушки. Пахнет, словно розы, нет, тысячи роз.

— А посуда есть? Надо ж было купить, а еще знаешь что?

— Держи, — вытаскиваю из кармана связку ключей и протягиваю ей. Мы все еще стоим в обнимку, поэтому я не могу видеть лицо Дашки. А как бы хотелось. Уверен, она снова смутится.

— Что? Это… Илья?

— Мой дом — твой дом. Ты — моя хозяйка. Черт, звучит как-то ванильно. — Усмехаюсь, боясь показаться совсем уж влюбленным идиотом.

Глава 35

Даша

Первое время с мамой мы не разговаривали. Я вообще дома ни с кем не разговаривала. Молча завтракала, молча ужинала, а порой и пропускала прием пищи. Деньги не просила, трубку не поднимала, о проблемах не докладывала. Казалось, нас с Ильей предали родители. Казалось, они отказались от нас. Было безумно больно и обидно.

Сперва Царев поддерживал мою злость, а потом начал говорить, что хватит играть в войну. Помирись, мол, с матерью. Меня это жутко бесило. Ведь она встала на сторону Бориса, в ее глазах мой любимый человек был монстром. Как могу с ней помириться, как могу снова общаться.

Мама также не оставляла попыток к примирению. Разговаривать пыталась, еду в комнату носила, несмотря на запреты отчима. Они стали чаще ругаться. Я слышала вечерами взаимные упреки, и когда доходило до повышенных тонов, засовывала наушники в уши. Хотелось исчезнуть.

Однажды я не выдержала и уехала к Илье. Он опешил, конечно, от столь позднего визита. Но выгонять не стал. Мне хотелось жить с ним, хотелось переехать к нему, но Царев категорично качал головой.

— Даша, я очень хочу быть с тобой 24/7, но ты же понимаешь, пока это невозможно. Толку тебе от мужика, который не может обеспечить и в случае чего подстраховать? Не руби с плеча. Дай мне время встать на ноги.

Каждый раз я обижалась. Создавалось ощущение что, он просто относится ко мне несерьезно. Потом я не выдержала и рассказала обо всем девчонкам с родного города. Они были в шоке, но поддержали Царева. Сказали, он рассуждает трезво. Может оно, итак, конечно, но у себя дома я задыхалась.

А двадцатого декабря мама потеряла сознание. Мы тогда перепугались жутко. Сразу забыла о своем байкоте и обидах. Просто хотелось, чтобы родительница поскорей поправилась.

В итоге мы снова начали разговаривать. Маме прописали постельный режим. Борис вдруг из злого ледяного дядьки превратился в заботливого мужа. Кушать начал сам готовить, в постель носить лекарства, даже какого-то массажиста нанял. Зачем, я так и не поняла. Дышать стало легче.

Мама была рада, я, если честно тоже. Да и Царев радовался. Сказал, не стоит брать с него пример. Общаться с родителями — штука важная.

За два дня до Нового года мы с мамой разговорились по душам. Тут-то я ей все и вывалила от «А» до «Я». И про спор, и про гадости в школе, и про то, как Илья за меня заступился. Глаза родительницы с каждым фактом расширялись все больше и больше. В какой-то момент она вообще выдала, что напишет на нашу школу в министерство образования. Где глаза учителей. Чем занимаются, куда смотрят. Злилась, возмущалась, но в итоге, кардинально поменяла мнение о Цареве.

— Какой он все-таки… — выдала она в конце.

— Да, — улыбнулась я. — Классный, скажи?

— Классный, — кивнула мама. — Я так виновата перед ним и перед тобой. Дашенька, прости меня, пожалуйста.

— Да ты чего, плачешь что ли?

— На учителей ругаюсь, а сама? Занята была собой, что не видела, как моей дочке плохо. И на Илью гадости думала. Я так виновата.

Мама расплакалась, пришлось утешать ее. И это был самый лучший момент за весь год, между нами. Мы обнимались, я вновь ощутила себя нужной.