Побежала коза в огород - Лариса Шкатула (2021)

Но это у меня было, видимо, тоже на генном уровне: семья – это свято. Муж – единственный мужчина. Заводить любовника – не для меня. И если бы не это безвыходное положение, я ни за что не стала бы изменять своим принципам.

–Прекрасно!– встретил меня восхищенным возгласом Забалуев.– Какой миленький домашний костюмчик. Я боялся, что ты наденешь вечернее платье и будешь такая отстраненно-холодная, как на официальном приеме!

Он усадил меня на стул за накрытым столом и предложил:

–Первым делом пьем на брудершафт, потому что, если ты и теперь будешь обращаться ко мне на вы, я просто не буду знать, что делать!

Впрочем, в его словах я усомнилась, потому что Забалуев, я думаю, всегда знал и знает, что делать. Например, несмотря на восторженную дань моему домашнему виду, сам Юрий Иннокентьевич был одет в смокинг… с бабочкой! Но при этом он вовсе не казался холодным и официальным. Меня забавляло несоответствие нашего одеяния. Настолько, что в какой-то момент я вообразила, будто смогу быть хозяйкой положения и, кто знает, может, сумею избегнуть того, чего мне так откровенно не хотелось делать.

Ничто так не изматывает человека, как ожидание. Мы сидели за столом, Забалуев ухаживал за мной, рассказывал анекдоты – он знал уйму анекдотов – и при этом постоянно украдкой наблюдал за мной. Под его взглядами я напоминала себе наколотую на лист бабочку, которую изучает хорошо знакомый с разновидностями бабочек биолог.

А я никак не могла расслабиться и, наверное, походила на смертника, так долго ждущего смертной казни в своей одиночной камере, что уже и сам призывает этот последний день, чтобы все скорее закончилось.

Интересно, он отдаст распоряжение насчет моего мужа, когда мы вернемся на родную землю, или он это уже сделал перед нашим отъездом?

Я поймала себя на том, что, сидя за столом, ломаю пальцы, да еще с хрустом. Такого я никогда прежде не делала. Определенно в последнее время что-то случилось с моими нервами.

Да и как такому было не случиться? Час за часом я наблюдала, как мучается, тщетно ищет выход мой муж. Час за часом я боролась с собой, запретив себе думать, что этот самый выход в моей власти. Час за часом я набиралась мужества, чтобы решиться и ответить согласием на непристойное предложение Юрия Иннокентьевича…

–…В коридоре финансовой академии лежит пьяный. Проходит мимо него декан. «Студент?» – «Студент!» – «Какой курс?» – «Двадцать семь рублей восемьдесят две копейки!»

Забалуев хохотнул и вопросительно посмотрел на меня. Он заметил, что я отвлеклась, и я тут же поспешила вернуться обратно.

–Вы просто кладезь анекдотов.

–Так,– протянул он,– придется принимать радикальные меры.

–Какие?– сразу испугалась я.

–Пить на брудершафт и целоваться. Недаром говорят, что хуже всего ждать и догонять…

Он поднялся из-за стола и с бокалами в руках стал приближаться ко мне. Я тоже встала. Он заставил меня согнуть руку в локте. И выпить. А потом так поцеловал, что у меня потемнело в глазах. Я и не ожидала от себя подобной реакции. Даже сердце забилось словно в горле.

Продолжая меня обнимать, он грудью стал осторожно вытеснять меня в спальню, где уже была расстелена кровать и горел ночник.

–Только учти,– сказала я хриплым от волнения голосом,– одна ночь и есть одна ночь! Ты же не будешь считать, что я тебе обязана по гроб жизни? Я никогда не соглашусь быть твоей штатной любовницей!..

–Если хотите, чтобы Бог смеялся, расскажите ему о своих планах!– пробормотал он, как мне показалось, некстати.

Дальше я уже ничего не соображала. По крайней мере настолько, чтобы последующими событиями руководить. Я просто отдалась на волю его рук и губ.

Думаю, это был гипноз, потому что до сего времени я ничего подобного не чувствовала, то есть не знала, что в какой-то момент можно настолько слиться с мужчиной, что больше не принадлежать себе.