Я вскакиваю. Нет!

Просто одно дело в мечтах представлять себя певицей, а другое — попробовать по-настоящему. Этот парень из мира, к которому я даже не надеялась когда-нибудь прикоснуться. А еще он очень непохож на все, что я себе о нем надумала.

Помогаю Роману с вещами, опасаясь касаться его, даю тапочки.

— Пройдемте?

Роман садится за инструмент.

Я опускаюсь на диван и снова складываю руки на коленях, как примерная девочка.

Как будто я опять в школе. Тише воды, ниже травы. Даже на музыке пела так, чтобы не выделяться. И что теперь? Я разговариваю с парнем, для которого работать со звездами — хлеб.

— Давай сразу к делу, — он смотрит на наручные часы. — Где училась?

— На экономическом, — в голову очень некстати лезет куча дурацких мыслей.

Отвожу глаза.

Свет софитов, известность, толпы поклонников и… такая манящая, прекрасная музыка. А с другой стороны вседозволенность, разврат, мерзкие скандалы. Только бы он по моему взгляду не прочел, что я курсе…

Выдыхаю, когда мы с преподавателем встречаемся взглядами.

Роман опускает голову. Кажется, глаза мне прятать поздно.

— То есть, даже начального образования нет? — говорит гость, разворачиваясь к инструменту.

Видимо, он решил замять неловкую паузу.

— Не-а… — я прикусываю губу.

— Сольфеджио, вокал — слова незнакомые? — слышу я из-за его спины.

— Да.

— Работы непочатый край, — Роман открывает клавиши. — Понятно. Даниил сказал мне, что открыл новое дарование. В общем-то, попробовать можно…

Я перемещаюсь к инструменту и рассматриваю Романа. Я привыкла к тому, что мужчина не может быть творческим, чутким, мягким… Таким. Вспоминаю слова Даниила про мою привычную жизнь. Для меня слишком естественно, что сильный пол груб и безжалостен. Но ведь существует и другая сторона медали.

— Я буду играть, а ты пой, — Роман вздыхает. — Хочу оценить диапазон.

Я сбиваюсь. Голос дрожит. Тогда Роман морщится и закрывает клавиши. Какое-то время он задумчиво барабанит пальцами по коленям.

— Все плохо? — осмеливаюсь уточнить у него я.

Он кивает и поднимает голову.

— С неуверенностью что будем делать? Алин, ты вот так не сможешь выйти в зал. Есть очень много талантливых девочек. Все они поют по каким-нибудь зачуханным барам или хуже того, по кухням. Для мам и бабушек, может быть, еще для пары подруг. Они возможно куда более редкие таланты, чем те, кого ты видела по телевизору. Знаешь, что отличает звезд?

Я несмело киваю.

— Желание зубами вгрызаться в успех. Если надо прийти на званый вечер в бикини, она будет в нем блистать.

Роман встает из-за рояля.

— Алин, если ты не готова, нам лучше не тратить время. У меня сейчас не самый простой период.

Мне становится обидно едва ли не до слез. Петь — мечта, которую считали глупостью все мои близкие.

— Шансов нет? — осмеливаюсь я.

Роман протирает глаза.

— Если будешь так себя вести, то да. Ты меня боишься! А я даже матом при женщинах не ругался никогда. Что будет, когда на тебя разом станут смотреть несколько десятков человек?

Я неожиданно ощущаю злость на всех тех, кто раньше меня отталкивал.

— То есть мне надо танцевать в бикини, чтобы на меня смотрели?

— К примеру, — Роман встает.

— Это пошло!

— Так устроена эстрада. Слух и голос у тебя в наличии, но…

— Я не собираюсь валяться в грязи, — вырывается у меня. — Чтобы привлекать к себе внимание! Влезать в разный разврат, как некоторые!

Он высоко поднимает брови.

— Это ты сейчас про что?

Я опускаю глаза.

— Тоже читала статьи про меня? — Роман театрально закатывает глаза и заворачивает к выходу.

Я нагоняю его в прихожей и молча подаю куртку.

— Простите!

Он хмыкает, завязывая на ботинках шнурки.

— Да ничего.

Потом останавливается и смотрит мне в глаза.