Новая жена - Мия Фальк (2021)

— Твою мать, — она в сердцах хлопает себя по бедру. — И как тебя сюда только пустили? Слышь, ну сделай что-нибудь, а? Можешь не запороть хотя бы один дубль?

Она отходит. Я распрямляюсь, холодными руками сжимая микрофон.

По правде, она права. Большинство музыкальных исполнителей имеют профильное образование. Они пели годами, прежде чем выйти к широкой публике. Я по сравнению с ними профан. Мы с Романом только начали работать над моими вокальными данными.

Когда снова начинается музыка, я мой голос срывается, и я готова зарыдать.

— Вот только без истерик сейчас! — слышу я режиссера. — Я обычно не матерюсь, но друзья-товарищи…

Он оборачивается к сгрудившимся за его спиной коллегам.

— Какого хрена? Кто ее сюда позвал?

И тут со сцены спрыгивает ведущий.

— Я. Это же восходящая инстаграм-звезда, Алина Юдина. Решил, любопытно будет если она споет.

Я понимаю, что не могу удержать слезы. Я смотрю прямо в камеру и осознаю, что сейчас идет запись.

Вот о чем говорил Роман!

В следующий миг в студии раздается оглушительный хлопок. Валит дым и пар. Становится темно.

Возможно, упал какой-то осветительный прибор.

Я очень рада, что внимание собравшихся переключилось на локальную катастрофу. Потому что мне очень плохо. Я сажусь на край сцены, все еще стискивая микрофон и старательно прячу лицо за локтями.

Я идиотка.

Пара месяцев жизни с Даниилом притупили мою природную осторожность. Я поверила в сказку и упустила из внимания то, что люди могут жестоки.

— Всем здрасьте!

Мне кажется, я слышала голос Романа, но я сейчас так расстроена, что не могу оторвать руки от лица.

— Верховский! — звучит голос режиссера.

— И вам тоже!

Потом я чувствую, как кто-то касается моего плеча.

— Я забираю мою ученицу. Всем до свидания!

Я ощущаю, как Роман подхватывает меня под локоть.

— Алин, пойдем, — говорит он мне на ухо, помогая подняться, — пока эффект неожиданности еще в действии. Я не хочу дождаться охраны.

Я без слов переставляю ноги.

Роман выводит меня к проходной Останкино прямо в пошлом красном платье и на каблуках. По пути мы успеваем заскочить в гримерную и забрать мою сумку и куртку. Я так потрясена, что даже забываю сказать, где мои остальные вещи.

Вскоре мы уже в машине Романа удаляемся от телецентра в сторону метро ВДНХ. Мои щеки до сих пор горят, мне не верится, что все это правда было.

— Я не хочу ничего говорить, — произносит Роман, должно быть, почувствовав на себе мой взгляд.

И тут я вспоминаю. Локальная авария в студии.

— Дым и отключение света… это ты?

Он барабанит пальцами по рулю.

— Скажем так. Я плеснул водой куда надо.

— В смысле?

— В смысле они потеряют записи и, — Роман вздыхает, — какое-то количество дорогостоящего оборудования.

— Они же могут тебя засудить!

Роман пожимает плечами.

— С деньгами, я думаю, мы это решим, — тут он бросает взгляд на меня и отпускает смешок. — Я мечтал о реванше. Пускай это и вышло не совсем так, как мне представлялось.

Он снова барабанит по рулю.

— Алин, согласись, неправильно смешивать людей с дерьмом и считать, что это нормально.

Я смотрю вперед.

— Ты меня предупреждал.

Роман кивает.

— Тысячу раз. Но, говорят, каждому надо набить свои шишки.

Когда Роман высаживает меня у дома, я понимаю, что не хочу идти на новую репетицию к нему. Я просто не выдержу. Хоть в Останкино по словам Верховского и не осталось записей с телекамер, мобильные-то у всех были. И если это, как говорит Роман, подстава, вскоре все узнает интернет. Я так продолжать не смогу…

— Спасибо, — вдруг говорит мой преподаватель.

Я чувствую, что высоко поднимаю брови. За что?

— За мотивацию, — поясняет Роман. — У меня ведь реально опустились руки. Думал, пошлю к черту это все. Кто я и кто все эти дядьки!