Шестое чувство - Кара Уилсон (2014)

— Можно подумать, ты с ними знакома, — помрачнев, буркнул Сидни.

— Да ни с кем я не знакома! — возразила Шерил и, понимая, что удачно отбитый удар может вернуть ей самообладание, непринужденно объяснила: — Просто пресса достаточно хорошо осветила твою любовную жизнь.

— Пресса осветила мою сексуальную жизнь, — с леденящей язвительностью поправил он. — Любовной жизни у меня не было. Но мнения газетчиков обо мне, по крайней мере, совпадают, а вот с тобой они так и не смогли разобраться, то ли ты ледяная девственница, то ли женское мое подобие. — Он помолчал, затем улыбнулся такой знакомой, такой ошеломляюще прекрасной улыбкой, что Шерил стало не по себе. — Но я-то ведь знаю, кто ты, не так ли? Впрочем, не стоит расстраиваться — твоя тайна навеки погребена в моем сердце.

— Ну ладно, с меня достаточно, — пробормотала Шерил, начиная терять терпение. — Если не возражаешь, я пойду спать.

— А мне пора в больницу. Но прежде чем уйти, мне хотелось бы спросить у тебя… Ну хорошо, я, по-твоему, все еще испытываю к тебе сильное влечение, а сама-то ты по какой причине решила провести со мной ночь?

— Почему бы и нет? Ты весьма привлекательный мужчина, а я обычная женщина из плоти и крови.

Сказав это, Шерил сразу же пошла наверх, надеясь, что Сидни не успел заметить, как резко побледнело ее лицо. Едва оказавшись в своей комнате, Шерил рухнула на кровать и залила подушку слезами гнева, скорби и пережитого унижения.

А она-то думала, что ужаснее той боли, что Сидни причинил ей шесть лет назад, ничего уже не будет. Выяснилось, однако, что и теперь, стоило ему появиться, старые душевные раны открылись и болят еще сильнее… Нет, она должна вычеркнуть Сидни из своей жизни, иначе та превратится в сущий ад.

Пока Леонора расхваливала картину, висевшую на стене респектабельной гостиной, Шерил с бокалом нетронутого аперитива в руке исподтишка наблюдала за Сидни. Великолепный хозяин великолепной гостиной — эрудированный, очаровательный и остроумный, с недобрым чувством думала она. А главное, какой внимательный! За весь вечер Сидни ни разу не обратился к Шерил, — два-три слова, положенные по этикету, не в счет — и ни разу не посмотрел ей в глаза.

То, что Шерил умудрилась заснуть после столь напряженного разговора, удивило ее саму. Но проснулась она совсем не в том состоянии, в каком пребывала, погружаясь в сон. Она все еще любила Сидни, вот кошмар, от которого невозможно отделаться. Кошмар наяву. С этим, увы, приходится мириться, но допустить, чтобы это разрушило ее жизнь, нельзя. Та ранимая, неимущая девчонка девятнадцати лет выжила и обрела известность и успех… А теперь, в эти страшно тяжелые дни, теряется все… Она будто забыла, что больше не то беспомощное существо, каким была в юности, а сильная и независимая женщина, уверенная в себе и способная добиться всего, чего пожелает.

— Как только мои художники становятся известными, я их картины у себя в галерее больше не выставляю, — объясняла Леонора Сидни, когда вошла горничная и сообщила, что ужин подан. — Мой Джон никогда не забывал тех ужасных трудностей, с которыми столкнулся в юности, еще не имея имени, — продолжала она, подходя к Шерил и беря ее под руку, чтобы идти в столовую. — Потому, обретя известность, он и основал нашу галерею, чтобы дать возможность молодым, еще не известным художникам, проявить себя.

— Насколько я знаю, большинство из тех, чьи работы вы у себя выставляли, недолго оставались в неизвестности, — заметил Сидни, идя следом за женщинами. — У вас, как видно, нюх на таланты, как и у вашего покойного мужа.

— Ну, такого нюха, как у Джона, у меня никогда не было, — возразила Леонора, усаживаясь за стол. — В основном я советуюсь с опытными в этом деле друзьями. А подчас помощь приходит совсем с неожиданной стороны, — продолжала она, посмеиваясь. — Льюк Крэмм, к примеру, это открытие Шерил.

Сидни удивленно поднял брови и впервые за этот вечер посмотрел на Шерил.