На острове любви - Шерил Сойер (2007)

— Итак, кто же ваш банкир?

— Марсель Арио. Он мой друг, его семья из Орлеана. В Париже у него свое дело.

— Он осторожен?

— На ум приходят прилагательные: надежный, умный, осмотрительный. А кто ваш банкир?

— Весьма обычный человек, лишенный воображения. — Имя Марселя Арио звучало ничуть не лучше. — Ваш друг мог бы сделать кое-что для меня — составить список самых проницательных, самых предприимчивых… наименее разборчивых в средствах банкиров Парижа? — Лицо маркиза выразило сомнение, и Айша торопливо добавила: — В конце концов, хочется знать, кого следует опасаться. Женщины ничего не соображают, когда речь идет о финансах. Если вы не поможете, то мне больше не к кому обратиться.

— Почему бы не спросить вашего друга Моргона?

— Он мне не друг!

Маркиза удивила такая горячность, однако он продолжил:

— В любом случае он разбирается в этих делах лучше, чем я. И очень хорошо ведет свои дела — только продвинувшись по службе, он переехал на площадь Побед, где живут все богатые финансисты.

Помолчав, Айша нерешительно спросила:

— Ну как, вы попросите своего друга сделать для меня такой список?

— Разумеется. Как скажете.

Солнце уже поднялось над крышами парижских домов. Маркиз посмотрел в окно на пробуждавшиеся улицы, а Айша — на его профиль: прямой нос, тонкие брови и пристальный взгляд. Она подумала, каково было бы пройти через жизнь, пользуясь его доверием и расположением. Ги, взглянув на Айшу, перехватил ее изучающий взгляд. Чтобы скрыть смущение, Айша спросила:

— Вы и в самом деле верите тому, что сказали его величеству, — вы верны своей стране и ему?

— Верю ли я тому, что сказал? — с горячностью воскликнул он. — В отличие от вашего немногословного заявления? — Айша пожалела о своих словах. — Если принять во внимание то, как управляют Францией, то моя страна и мой король — одно и то же. Если любить Францию, значит служить ему.

— Но вы постоянно критикуете французские методы правления. У мадам Дюдефан вы…

— Все объясняется тем, что я верю в свободу слова. У нас ее нет, но я верю в нее. Этой страной во многом управляют неправильно. У меня есть свое мнение, как и у любого другого. Спросите д'Эона. Он и шевалье д'Арк считают, что мы должны начать игру в солдатиков, как это делают в Пруссии. Это смешно. Полагаю, нам нужно то, что соответствует французскому характеру; нам следует изучить другие государственные устройства и извлечь из этого уроки. Мы могли бы учиться у Англии.

— Англичане, — возразила Айша, — в прошлом веке отрубили голову своему королю.

— Да. И в конце концов им пришлось завести себе еще одного короля. Они не могли жить без него. Мы тоже. Я не говорю, что нам следует избавиться от Людовика — кто тогда будет править? Не этот же парламент! У него нет никакого опыта: стоит парламентариям пискнуть, как их всех отправляют в провинцию. Во Франции никто не подготовлен к управлению страной, кроме умных людей из знатных семейств. В Англии такие люди есть в парламенте, который и управляет страной. Во Франции большая часть таких людей не признана, а остальные занимают положение, которое у них так просто не отнимешь. — Помолчав, Ги сказал: — Извините, я читаю проповеди. Однако обратимся к фактам: населения у нас втрое больше чем в Британии, и в четыре раза больше, чем в Пруссии, к тому же у них нет таких огромных налоговых поступлений, как у нас. Но у нас нет понятия, что с ними делать: по сравнению с ними мы бедные родственники.

— А как же советы? — спросила Айша. — Разве они не дают наставлений королю?

Ги рассмеялся: