На острове любви - Шерил Сойер (2007)

Она коснулась его плеча, но он отстранился и обхватил голову руками.

— Я не могу туда вернуться, — повторил он сквозь зубы.

Антуанетта молчала. Жизнь стала невыносимой, но Поль-Арман делал вид, будто примирился с ней, и не возражал, чтобы сестра заботилась о нем. Сегодня он не хотел отпускать ее. Антуанетта оставила его в темноте, и в конце концов он вошел в дом. Поль-Арман так и не вернулся в большой дом, а управляющих принимал в ее салоне. После поездок в порт Сен-Пьер он входил в дом сестры так, словно всегда жил в нем. На других он смотрел ничего не видящим взором. Поль-Арман подавлял чувства напряженной деятельностью. Он не скрывал от Антуанетты, что хочет бежать. Она не отговаривала его, и Поль-Арман был признателен ей за это.

С Моргоном он много времени проводил на свежем воздухе, хотя погода стояла скверная. Вечерами после ужина оба засиживались допоздна и разговаривали: Поль-Арман надеялся устать перед сном. Обычно это помогало ему заснуть.

В камине сместилось полено, он удивленно поднял голову и через силу улыбнулся.

— Твой первый ужин удался. Поздравляю тебя и благодарю.

Антуанетта улыбнулась в ответ.

— Наш кузен был не слишком весел. О чем ты говорил с ним наедине?

— Ни о чем особом. Признаться, он страшно надоедлив. Кузен отличился в Нанте — настроил моих бывших банкиров против меня. Я говорил тебе, что потерял след нашей беглянки? Братья Бертраны утверждают, что понятия не имеют, куда она делась, но тут ничем не поможешь. — Когда сестра закрыла книгу и подняла голову, он спросил: — Ты ведь не хочешь, чтобы я разыскал ее? — Антуанетта покачала головой. — Я так и подумал. Ты воспитала бунтарку у меня под носом и радовалась, когда она удрала, прихватив мое золото, а здесь много дней царил кромешный ад.

— Я не радовалась. Я гневалась не меньше, чем ты.

— Нет уж!

— Я же не могла угадать, что она захочет стать пиратом, после того как я дала ей почитать Вольтера.

— Дело не столько в книгах, сколько в играх, которыми вы увлекались. Отец Огюст рассказывал, что заходил к вам и видел, как вы беседуете за кофе, словно две светские дамы.

— Отец преувеличивает. Айша наливала кофе, а я пила его. Она не выпила ни капли кофе. Я не предполагала, что ты прислушиваешься к отцу Огюсту.

— Он нанес мне визит и болтал об утешении, которое дарует религия. Я ловко перевел разговор на другие темы. — Поль-Арман умолк и смотрел на огонь. — Видишь ли, Айшу, это странное существо с противоречивым характером, не следовало пускать в Старый Свет. У этой девочки, получившей первоклассное образование, душа дьявола и данные профессионального вора-карманника.

— Я не имею ни малейшего отношения к последним двум качествам!

— Не скажи. — Его губы скривились. — Помнишь, детьми мы играли в браконьеров в большой березовой роще и говорили о том, кем станем, когда вырастем? Я все еще помню, как ты уперла в бока свои маленькие кулачки, взглянула на меня и заявила: «Я стану разбойником с большой дороги!»

«Только взгляните на нас сегодня». Антуанетта не произнесла этих слов, но Поль-Арман догадался, о чем она подумала. После гибели детей наш удел — горе и одиночество. Разговор не клеился, так часто случалось. Правда, иногда брат старался поддержать его, делая над собой усилие.

Он спросил:

— Помнишь… — И она напряглась. — Помнишь Жозефа?

Удивившись, Антуанетта кивнула.

— Взглянув на его тело, я подумал: «Когда-нибудь мне придется расплатиться за это».

— Ты не должен так думать. В этом нет смысла.

— А в чем есть смысл? Ты ведь помнишь Жозефа. В физическом отношении он был само совершенство. Что касается головы, то на плантации он, возможно, был самым умным, но не имел шанса воспользоваться своим умом. Не исключено, что я дал бы ему этот шанс. В ту ночь я потерял голову… и единственный раз в жизни приказал убить человека.

— Поль-Арман, он ведь пытался убить тебя!