Цена измены - Елена Шолохова (2023)

Дементьев не ответил. И вообще замолчал надолго, переводя сосредоточенный и мрачный взгляд с навигатора на дорогу. Что тут ответить? Что у него дурное предчувствие? Это даже на уровне диалога с самим собой звучит абсурдно. Да и не обязан он ничего объяснять.

Но Климову долгое молчание давалось тяжело. Спустя несколько минут, он снова заговорил, уже на другую тему.

– Ты шаровую-то поменял?

– Чего? – не понял Дементьев.

– Да вчера с нами Костян бухал, ну, кореш мой, из автосервиса. Который тебе бампер ставил. А у него все разговоры только о тачилах. Ну и он вот сказал, что у тебя тачила зачетная, только шаровую надо поменять.

– Ну, поменяю потом. Так, она где-то здесь живет, – Дементьев сверился с адресом, затем – с табличкой на заборе ближайшего дома. – Нет, следующий дом её.

Проехал еще метров пятнадцать и остановился.

– Посиди здесь, – бросил он Стасу, выходя.

Подошел к калитке, постучал. Не дождавшись ответа, зашел во двор и, озираясь, направился к дому.

* * *

– Никита? – удивилась Оксана Викторовна, открыв дверь. И тут же, словно спохватившись, добавила, краснея: – Извините… Не помню ваше отчество.

– Андреевич, – на автомате ответил он, оглядываясь по сторонам.

Жила Митина учительница в частном доме, небольшом, но добротном. Из белого кирпича, только терраса деревянная. Рядом с крыльцом стояла ее машина – старенькая тойота.

– Да, точно, Никита Андреевич. Ну что? Есть какие-нибудь новости о Мите?

Он перевел на нее задумчивый взгляд.

– Вот о нем я и хочу с вами поговорить.

– Сейчас? – растерялась она.

– Да. Я зайду?

– Я… как-то не ждала гостей. У меня не убрано…

– Да мне все равно, – Дементьев подался вперед, перешагивая порог. И Оксане Викторовне ничего не оставалось, как отойти и пропустить его в дом.

После яркого уличного света в тесном коридорчике показалось темно, хоть глаз выколи.

– Проходите сюда, пожалуйста. И не разувайтесь, не надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Оксана Викторовна сразу от входа повернула направо и включила там свет. Дементьев последовал за ней.

Это оказалась обычная комната. Только почему-то окна с улицы были закрыты ставнями, оттого казалось, что уже ночь.

– Присаживайтесь сюда, Никита Андреевич, а я пока чай поставлю.

– Да не надо чай.

– Я настаиваю! Какой разговор без чая? – Оксана Викторовна указала на диван и сразу же вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Она почему-то вела себя суетливее, чем обычно, и это действовало на нервы.

Дементьев садиться не стал. Заложив руки в карманы, он без особого интереса осматривал комнату. Никакого беспорядка здесь не наблюдалось. Наоборот, было чистенько, только совсем не по-современному. Сервант с хрусталем, книжный шкаф, на стене над диваном ковер, а письменный стол вообще точно такой же, какой у него был в детстве, дома, в Рудногорске. Над столом висели фотографии в рамочках. Не портретные, а общие, школьные – видимо, её ученики.

И перед глазами снова встал снимок, найденный в игрушках Мити. Пусть Инна и предположила, что Митька мог исцарапать лицо Оксаны Викторовны со злости, после того случая с прогулами, но Дементьеву чудилось в этом что-то более глубокое.

Он подошел ближе к столу, наклонился к фотографиям. Присмотрелся и… ошарашенно сморгнул. На одном из снимков – видимо, это был самый первый класс Оксаны Викторовны – он вдруг увидел знакомое лицо. Волосы гладко зачесаны назад и собраны в хвостик, очки на пол-лица.

– Это же… – произнес он вслух с недоумением. – Мышка.

И тут же услышал за спиной:

– Узнал, значит?