Моя невыносимая - Марина Вуд (2023)

— Люблю тебя, — чувствую вибрацию на своих губах. — И я позабочусь, чтобы об этом знала не только ты, — он запускает свою руку в мои длинные волосы, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. Затем опускается рваными, влажными поцелуями вниз. Спускаясь к ключице. Затем к груди, мягко покусывая кожу, сквозь тонкую ткань шелковой блузки. Внутри меня начинает все плавиться. Рвано глотаю воздух, полностью отдаваясь бушующим инстинктам своего тела. Которое предательски выгибается навстречу Эльдару. Его руки везде! На талии. Бедрах. Под узкой юбкой, которую он норовит задрать до пояса. — Хочу тебя, — хрипит мне на ушко и страстно прикусывает кромку. Ладони уже во всю сжимают ягодицы, заставляя горячие волны возбуждения прокатывать по моему телу раз за разом. Получаю несколько грубых поцелуев и слышу внезапный скрип двери, за которым слышится запыхавшийся женский голос: — Валерия Андреевна, там… Ой! Извините! — дверь громко хлопает обратно, и мы с Эльдаром синхронно вздрагиваем от этого звука.

Капец!

Мужчина отстраняется, а я роняю лицо в ладони.

19

Валерия

— Поверить не могу, что я на это согласилась, — тихо шепчу на ухо Эльдару.

Я стою на украшенной живыми цветами, открытой террасе особняка Амировых. На мне бежевое, закрытое платье ниже колен и такой же ободок на голове. Мужчины выносят из дома невесты огромные коробки одинакового цвета. Здесь много гостей. В большинстве это женщины, но есть и мужчины. Молодые девушки не все замотаны в хиджабы. У многих на головах обручи, тканевые ободки и платочки. Наверное, многие семьи становятся более прогрессивными и современными в плане традиций и веры.

В саду накрыты фуршетные столы, там же организована сцена, где играют национальные мелодии музыканты. Пока невесту фотографируют, гости общаются между собой, едят и пьют кумыс.

— Признайся, что ты завидуешь, — ехидничает парень. — На самом деле ты хочешь, чтобы и у тебя такая свадьба была.

— Мечтаю просто. А еще замотаться в паранджу и сплясать с окровавленной простыней, — делаю глоток боржоми из бокала на ножке.

— А вот и моя сестра, — Амиров кивает в сторону девушки. На ней белоснежное платье. Поверх которого надета такая же белая чоха. На голове хиджаб и фата, а на талии красная лента. На лице девушка ни живая, ни мертвая. В глазах пустота. Она послушно следует за фотографом.

— Зачем эта лента? — красный атлас, словно кровавое пятно на снегу.

— Символ чистоты и невинности. Ленту повязывает брат жениха. Он же и отвезет Амину в ресторан.

— Самого жениха не будет?

— Нет. Он будет праздновать свадьбу отдельно. Со своими друзьями.

— Бред какой-то, — хмыкаю.

— Традиции, — пожимаете плечами. — В моем случае — это к лучшему.

— Ты точно решил, что заберешь ее.

— Да, — кивает.

— Господи, Эльдар мне страшно от всего этого.

— Тебе уж точно нечего бояться, — говорит он и незаметно касается моей руки. На нельзя показывать здесь свои истинные отношения. Потому как для его родственников, я просто начальница, которой стало безумно интересно посетить кавказскую свадьбу.

Сорокалетний мужчина подходит к невесте. Она достает белый платок, и прикрывая руку тканью, подает ему ладонь. Я так понимаю, что прикасаться к голой коже руки тоже запрещено.

Гости потихоньку начинают расходиться по машинам, и мы следуем их примеру.

В ресторане невесту встречает старушка. Лет эдак восьмидесяти. Насколько я понимаю — это свекровь. Она берет чайную ложку с медом и дает съесть его невесте. Затем девушку отводят в центр зала, где она скромно стоит словно статуэтка и принимает поздравления всех гостей, который идут непрерывным потоком. Судя по размеру зала, их здесь должно поместиться человек пятьсот.