Желание на любовь - Галина Колоскова

– Ты любишь Кэтлин? Скажи это, признайся сам себе! Не ту девушку, не славную подругу сестры, а состоявшуюся женщину тридцати четырёх лет от роду, со своими привычками и сложностями. Где и с кем она живёт, работает? Что любит, чем увлекается? Что ты знаешь о ней нынешней?

– Кое-что. Паркер любит красный цвет и фруктовый торт. – Агент поглядел в недоуменное лицо отца и добавил: – Мне это Джон, её отчим, рассказал.

– Отлично! Вот это сведения о человеке! С таким непременно под венец! Во всём красном и с тортом в руках… Сын, когда ты повзрослеешь? Что вообще ты знаешь о женщинах? Не о тех пустышках, что гроздьями вешаются на тебя, а о настоящих? Ты настолько занят работой, самоуверен и эгоистичен, что, похоже, разучился любить. – Харрис с удивлением взирал на Мэтта; тот принимал его слова, не споря, как делал это обычно. – Кстати о привязанностях. Думаешь, Кэтлин до сих пор любит тебя?

– Да! – не раздумывая ни секунды, ответил Мэттью.

– Откуда такая уверенность? Опять Джон сказал? – Старший Вуд внимательно смотрел на него, догадываясь, что и в этот раз попал в самую точку.

Агент покраснел от досады: отец читал его как раскрытую книгу и отчитывал, как мальчишку. Но нечего было возразить. Харрис прав во всём, кроме сомнений в любви Кэт. В том, что Паркер по-прежнему любит его, Мэттью не сомневался; он прочёл это сегодня в первую секунду, в первом взгляде, но спорить не хотел.

– У нас не было времени поговорить.

– Значит, и торопиться не стоит. Ты слишком давишь, поэтому она и не идёт на контакт. Дай ей время всё обдумать, выслушай, расскажи то, что сейчас сказал мне. – Доктор очень хотел, чтобы сын наконец стал счастливым, а в том, что Кэтлин может сделать его таким, был уверен. – Извинись, в конце концов! В страдании женщины всегда виноват мужчина! Ты сам говоришь так, вот и повинись.

– У нас не было времени, – опять оправдывался Вуд-младший. Но так оно и было. Что он мог сказать и объяснить за час на глазах у многих людей?

– А никто вас и не торопит. Пусть всё идёт своим чередом. Не гони её замуж! – Харрис снова повторил слова о женитьбе. Ему не хотелось, чтобы, услышав отказ, сын отпустил Кэт, а именно так и могло произойти. Слишком гордые оба, горячие. Как бы он хотел ошибаться на этот счёт.

– Я подумаю. Но что с Лилибет? Не позволю второй раз лишить меня дочери!

В глазах Мэтта читалась такая решимость, что старший Вуд не сомневался в его словах.

– У тебя её кто-то отбирает? Нет! Думаю, Кэтлин прекрасно понимает, что виновата в том, что ты ничего не знал о Лилит.

Мэттью дёрнулся, а Харрис рассмеялся:

– Извини, но Чайтон прав: девочке действительно подходит это имя!

– Вот давай только не будем говорить сейчас о стажёре. Он достаточно попил сегодня моей крови.

– Напрасно ты так. Ридж отличный парень. Тебе хорошо известно это. Он не зря показался мне знакомым: я знаю его отца, Билла. У них хорошая семья. Постарайся принять Чайтона, а не гнать – и Лилибет ответит тебе благодарностью. Перетяни на свою сторону дочь – и это поможет наладить отношения с её матерью, если, конечно, ты хочешь этого.

– Очень хочу! Чем больше думаю, тем яснее понимаю, насколько прочно она засела в моём сердце. Пусть не эта Паркер, а та, из прежней жизни и сна, но они – одно неделимое целое, так ведь? – Мэтт впервые за долгое время открылся отцу и сейчас во многом доверял его мнению.

– Так. Только ты должен принять новую женщину, сложить из половинок и полюбить. Она очень напугана и прячет свой страх за цинизмом. Прочная маска. Наверное, так долго её носила, что та с кожей срослась… А что за сон? Расскажешь?

– Придётся. Нужно было сделать это раньше. Я вижу нашу первую близость во сне. Это очень раздражало Райт. Она утверждала, что я произношу «Кэтлин». Вот так… Назвал когда-то Кэт Лесси, а потом шептал её имя. Возможно, ты смог бы мне помочь и всё объяснить?