Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

— Из всех моих врагов ты выбрала самого заклятого, Жасмин.

— Я не выбирала, он сам меня нашел.

Я оправдывалась, будто это могло спасти меня от гнева Давида.

— Он назвался Монархом… Я просто влюбилась. Понимаешь?

Давид не понимал.

А я забыла, что тема любви между нами была под запретом.

Но я вновь напомнила Давиду о своем выборе.

О выборе в пользу его врага.

— Умоляю, — простонала я, — хватит мучить меня. Либо убей, либо отпусти!

Давид надвигался на меня как буря надвигается на город. Широкие плечи, часто вздымающаяся грудь и звериный оскал — не внушали доверия.

Я бросила взгляд в сторону и увидела, что дверь была не заперта. Я вскочила с кровати и из последних сил ринулась к двери, но Давид был сильнее, быстрее и выносливее меня.

Он настиг меня у двери.

Быстро, молниеносно. Без шанса на спасение.

Я дернула ручку, и там меня ожидало поражение — сквозь охрану мне не пробраться, даже если уложу Давида.

— Куда собралась?

Я охнула от той силы, с которой он приложил меня к стене. Давид навалился на меня всем своим весом, прижимая к стене.

И захлопнул дверь.

Также безжалостно, как застегивал наручники вчера на моих запястьях.

— Убей или отпусти! — процедила сквозь зубы, — нас ничего с тобой не связывает. Ничего, кроме ненависти!

Сердце затрепыхалось в груди — оно забилось так сильно, аж до боли, когда Давид замахнулся.

Я видела перстень на его пальце — он тяжелый, увесистый. Если Давид ударит, мне несдобровать.

Я зажмурилась и приготовилась к пощечине… одну ведь уже получала. Немного знаю уровень боли, немного готова.

Секунда, две, три.

Я долго ждала.

Но боли не последовало. Давид не обидел меня… не оскорбил.

— Сука… — выдохнул тяжело, прерывисто.

Я открыла глаза и напоролась на его взгляд — в нем была ярость и немного горечи. Давид тяжело дышал, его ладонь впечаталась в стену над моей головой…

Он думал о страшном.

— Он тебя бил?

— Один раз, — я не стала скрывать.

— У вас что-то было? Если он тебя трогал, я все равно узнаю, — пригрозил Давид, — говори правду.

— Конечно, нет…

Зверя это не успокоило.

Давид сжал меня за талию и предупредил:

— Он урод, Жасмин. Во всем мире есть только два человека, которые способны на черную жесть. И я знаю обоих.

— А ты… чем ты лучше?

Я не заметила. Не заметила, как Давид помрачнел.

Как мелкая дрожь пробила его пальцы рук, которыми он касался меня.

— Не смей сравнивать нас.

Я кивнула и подчинилась.

Если жить хочу — больше не посмею. Признаться в любви другому, а затем сравнить их обоих — это почти самоубийство.

— Что между вами произошло? Почему Монарх хочет тебя убить?

Я прильнула к груди Давида, затаив дыхание, ненароком задела жесткие пуговицы на его сорочке и почувствовала, как провалилось его дыхание.

Давид все еще сладко реагировал на мои ласки.

Ненавидел, но хотел.

— Монарх — это даже не прозвище, Жасмин, — зверь дышал прерывисто, — он лгал тебе. Этот ублюдок имеет другое прозвище.

— Имя тоже? Расскажи мне, кто он такой.

Я нырнула пальчиками под лацканы пиджака, пригладив приятную ткань. А затем подняла глаза и медленно провела ладонями по напряженной груди.

Мне хотелось успокоить зверя, приласкать…

Мне хотелось узнать больше о моем Монархе.

И когда Давид это понял, он с силой опустил моего руки, запрещая касаться его.

— Довольно, девочка. Ты больше никогда его не увидишь. Я сотру память о нем из твоего сердца.

— Значит, все-таки убьешь меня? — я иронично усмехнулась.

И тихо вскрикнула. Давид обхватил мои запястья и дернул на себя.

Оказавшись вблизи, я посмотрела на его губы — они умели иронично изгибаться, насмешливо смеяться и искажаться в зверином оскале. Но при каждой эмоции они оставались чувственными.