Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

— Если очень коротко, то все началось с того, что пораженный клапан начал образовывать препятствие прохождению крови. Неправильное функционирование клапана привело к гипертрофированности миокарда, как итог — развилась сердечная недостаточность. В моем случае была противопоказана беременность, потому что сердце не должно было выдержать такой нагрузки.

— Как тебе разрешили рожать?

— Мне не разрешили, Эмин предлагал сделать аборт. Панина тоже была против. Мы сошлись на полной анонимности. Еще должны были сделать кесарево — это единственное, что могло повысить мои шансы на выживание. Только из-за потасовки с Доменико мы не успели приехать в роддом вовремя.

Белые стены палаты еще больше подтверждали: я больна. Я и этих детей не должна была выносить.

Меня захватила горечь.

— Когда стало понятно, что кесарево делать поздно, Панина выбрала детей. Потому что их еще можно было спасти, а я — сплошной риск. Без шансов. И я выбрала детей, потому что знала: больше я не смогу выносить. Ни одного. Повтора сердце не выдержит.

Давид повернулся ко мне. Тяжелый взгляд коснулся груди как сканер. Будто он хотел увидеть мое сердце. Я коснулась больничной одежды в том месте, куда он смотрел.

— Что еще я должен знать, Жасмин? Говори.

Я подняла растерянный взгляд.

Мне кажется, Давид прочитал в моих глазах весь ужас от грядущих перспектив. В его же глазах я прочитала предвкушение, будто он все давно решил и ждал…

Ждал, когда сможет насладиться своим призом.

В данной ситуации я — и есть его приз, за который он боролся всю ночь в Волгограде.

— Возможно, придется делать операцию, но искусственный клапан имеет ограниченный срок выживаемости, — огорошила я.

— Сколько?

— Около двенадцати лет. Если повезет — пятнадцать. Дальше потребуется повторная операция, каждая несет в себе риски.

Давид отвернулся. Без его дикого взгляда я не догадывалась, о чем он думает.

— Мне кажется, я заслужила. Я безумно хочу их увидеть. Умоляю, Давид.

Давид заставил меня.

Заставил умолять его, стать слабой и беззащитной.

Когда он повернулся, уголки его губ снова дернулись. В глазах Давида я увидела то самое сладкое предвкушение, которое заставляло меня дрожать.

— Ты увидишь наших детей, Жасмин. Позже. Сначала ты выслушаешь мое предложение и согласишься на него. Взамен я помогу тебе с лечением. Найду для тебя самых лучших врачей, мы снизим все твои риски до минимума. Я все могу тебе дать, Жасмин, и ты это знаешь.

— Что ты хочешь взамен?

С улыбкой, пусть даже ироничной, Давид казался моложе своих лет. Сейчас ему было не больше тридцати, но в любом состоянии он все равно оставался мечтой многих женщин.

Младший наследник династии, красивый, сильный, влиятельный. Многие хотели бы иметь от него детей, чтобы жить сытой жизнью и называться госпожой Басмановой.

— Ты станешь моей женой, Жасмин. Официально. По-настоящему.

Глава 25

— Нет.

— Нет? — уточнил Давид.

Я еще раз покачала головой для убедительности.

Стать женой Давида Басманова?

Я не хотела так жестоко.

Из разговора с Рустамом я поняла, что он не убивал моего отца, но мама? Он был заодно с теми, кто пришел нас убить, а спрашивать напрямую — я уже не решалась.

Слишком высока цена вопроса.

У них мои дети, и есть риск, что после вскрытия черного ящика я так и не увижу их. Я не могу просто спросить: «Давид, ты все-таки убивал моих родителей или нет?», или: «Объяснишь, прежде чем я выйду за тебя замуж?».

Этот вопрос — табу.

Я хотела жить.

Хотела видеть своих детей так долго, как смогу. Иметь право любить их.

Задать вопрос о той мартовской ночи и назваться погибшей девочкой в Сибири — значило потерять детей.

— Будем считать, я не слышал твоего ответа, — решил Давид, — вечером я вернусь и спрошу еще раз.

— Давид. Мой ответ не изменится.