Ты мне никто - Элен Блио

- А как же папа? – чувствую, как глаза наливаются слезами. Папа! Он её боготворил, а она!

- Папу любила, конечно. Очень. Если бы он был с нами, я бы никогда. Но его нет.

Я не знаю, что сказать. Какая-то дикость. Ужас просто. Получается мы со Стасом теперь что, будем как сводные? Будем жить в одном доме?

Нет, нет! Я не хочу вот так! Вернее… я хотела бы в одном доме, но не на таких условиях. Я же понимаю, что Стас совсем не обрадуется, когда…

- Мама, мамочка, пожалуйста, не надо! Ради меня…

- Ради тебя? Почему? В чем дело?

- Ты понимаешь, мам. Я… Стас…

- Я понимаю. И ты меня пойми. У вас со Стасом впереди вся жизнь. И… я уверена, даже если он сейчас будет против, то потом…

- Мама, пожалуйста…

Прошу, и сама понимаю, как это эгоистично. Мамочка заслужила счастье, раз уж она его любит.

И он, отец Стаса, он… не такой уж плохой. Он пытается найти общий язык с Глебом, помочь ему. Хотя Глеб, конечно, ведет себя еще хуже, чем я.

Противостояние. Агрессия даже. Виктор Сергеевич терпит. Мама пытается объяснить.

А потом…

- Дети, мы с Виктором решили пожениться. И скорее всего мы переедем к нему. Все вместе.

Мама специально это говорит, знает, что Глеб хочет остаться. Да и я…

- Ма, мы уже большие, справимся, можно ты останемся тут?

Звук разбитого стекла. Очередная чашка, которую нарочно роняет Глеб.

- На счастье, - мрачно заявляет Коршун.

Пытается убедить нас, что у него в доме лучше. Потом пытается убедить маму, что нас можно и тут оставить.

Но мама говорит твердо.

- Мы переезжаем. Возражений не принимаю. Глеб, ты пока еще на моем обеспечении, так что, извини. Селена – и ты тоже.

Пакуем чемоданы, да?

Очень весело.

Еще веселее получить от Коршуна эту «эсэмэску» и понять, что ответить не получается. Никак.

Пишу Тору, прошу помочь. Он отвечает сухо – абонент не абонент.

Скрепя сердце через пару дней прошу помощи у Виктора Сергеевича.

- Понимаете, Стас недоступен. Вторые сутки. Мне… мне страшно.

- Он жив, здоров, точно. Его мать звонила и писала. Ну, я попробую.

Он набирает номер.

- Алла, привет. Как там Стас? – она видно начинает агрессировать, Коршун-старший чуть отодвигает трубку от уха. – Алла, брейк. Я только хотел услышать сына. Дай ему трубку. Дай быстро, если не хочешь лишиться денег.

Она что-то верещит противно, а потом я слышу такой родной голос.

- Что тебе надо?

- Станислав, уймись, с отцом разговариваешь пока еще.

- Ключевые слова «пока» и «еще», да пап? Как новая семейка? Калека еще не исцелился?

Я в шоке. Он говорит про Глеба? Как… как он может? Он же… ему нравился Глеб! Я знаю! И тогда, ночью в парке под дождем, перед ночевкой у Богини Стас говорил, что Глеб отличный парень!

- Стас, со мной рядом стоит Селена.

- И что? Она теперь всё время будет с тобой рядом. Флаг ей в руки. Что-то еще?

Виктор Сергеевич смотрит на меня виновато. Но я всё-таки прошу его дать мне телефон.

- Стас, зачем ты так? Ты же… пожалеешь о своих словах? Я…

- Надо было тебя чпокнуть, вдруг бы залетела? Вот было бы весело…

Господи, да что с ним творится?

- Стас, я… я люблю тебя, я хочу, чтобы ты вернулся, хочу поговорить.

- О чём? О любви?

- Стас, я… я правда тебя люблю…

- Да? А зачем тогда оправдываешься?

- Я не оправдываюсь, - говорю тихо-тихо, перехожу на шепот, хотя отец Стаса вышел из комнаты, дав мне возможность поговорить наедине. – я просто… просто люблю тебя. Очень сильно.

Он молчит. Молчит! А потом…

- Не стоит. Я, видимо, не заслуживаю твоей любви.

Гудки.

Разбитое сердце.

И песня, которую мы слушали вместе на репите.

Элвис Пресли. «Can’t Help Falling in Love»

Take my hand, take my whole life too

For I can't help falling in love with you