Брат моего парня - Кристина Зайцева

Слушая работу двигателя, смотрю на кирпичный фасад и думаю о том, как мало мое желание приближаться к этому дому. Оно не просто мало, а запредельно нулевое, но во мне достаточно злости, чтобы это сделать и чтобы немного побыть беспринципной скотиной.

Глушу мотор и выхожу из машины, набросив на голову капюшон толстовки, чтобы не вымокнуть под дождем. Мой собственный комплект ключей позволяет прийти в квартиру Ники без предупреждения, и я пользуюсь этим преимуществом без зазрения совести.

На ней футболка и спортивные лосины, заправленные в теплые вязаные носки. Волосы распущены и лежат на плечах гладкими светлыми волнами. В ответ на это зрелище я испытываю желание протянуть руку и свернуть ей шею, особенно когда справившись с удивлением, она улыбается и говорит:

— Привет, любимый.

Проигнорировав это приветствие, прохожу в квартиру и расстегиваю куртку.

Ника топчется на месте, наблюдая за мной исподлобья. За моими движениями и действиями. Сама она складывает под грудью руки, и выглядит это так, будто она не знает, куда их деть. Если это признак подскочившего адреналина, то я не против. Ей стоит волноваться, потому что к мирным переговорам я нихера не расположен.

— Ты голодный? Я сделала лазанью. Будешь? — спрашивает подчеркнуто будничным тоном.

— Да, — отвечаю, бросив на комод свою куртку.

Ее глаза кружат по моему лицу.

Она не знает, чего от меня ждать, и это правильно.

Выгибаю брови, изображая немой вопрос.

Чуть поджав губы, она идет на кухню. Я направляюсь следом и сажусь за стол, прихватив по дороге лежащее в вазе яблоко.

Ника старательно делает вид, будто ничего особенного не происходит, но ее волнение выдают всякие мелкие детали. Вроде того, что она забывает надеть перчатки, прежде чем схватиться за стоящую в духовке посуду или того, что локтем она задевает стоящий на краю барной стойки стакан.

Он падает на пол. Осколки разлетаются во все стороны, после чего вокруг нас образуется мертвая тишина.

Замерев у холодильника, Ника переводит на меня глаза и выпаливает:

— Не смотри на меня так.

— Как так? — интересуюсь.

— Вот так, — она пожимает плечом и резко меняет свое поведение.

Становится спокойной и расслабленной. Подойдя к кофемашине, принимается ее загружать.

Я уже не уверен в том, что знаю ее достаточно хорошо, но мне на это насрать. То, что я знаю о ней наверняка — она любит жизнь, в противном случае в коридоре на входе не громоздились бы гора брендовых магазинных пакетов. Не уверен, что в данном случае это имеет значение, поэтому, встав из-за стола, направляюсь к поставке с кухонными ножами и достаю нож среднего размера.

Рассматриваю его, вертя в руке.

— Что ты делаешь? — Ника делает два шага в сторону, прижимаясь поясницей к столешнице.

Бросив на нее взгляд, спрашиваю:

— Ты знаешь, что вены нужно резать вдоль, а не поперек?

Примеряю нож к своему запястью, чуть резанув по коже.

Острый, зараза…

— Денис! — выкрикивает в панике.

— Хочешь попробовать? — интересуюсь, протягивая нож ей.

Сжав губы и громко дыша, она смотрит то на меня, то на него. Опять выгибаю брови, призывая ее не тормозить.

На ее щеках появляются красные пятна.

— Дать побольше? — спрашиваю ровно.

Злость в ее глазах меня не пугает. Я не слышал, чтобы самоубийства совершались от злости.

На ее пальце все еще присутствует кольцо, напоминая мне о том, как мастерски она умеет творить херню, но масштабы ее херни я могу проверить, только прощупав границы.

— Я оставлю его здесь, — кладу нож на стойку. — Развлекайся.

Развернувшись, направляюсь к выходу, больше не собираясь сюда возвращаться.

Резко оборачиваюсь на звук бьющегося стекла. Осколки кофейной чашки добавились к тем, что остались от стакана.