Дорогое удовольствие - Татьяна Никандрова

Какое-то время Пеплов буравит мое лицо невообразимо внимательным взглядом, от которого я невольно начинаю склоняться к мысли о том, что, наверное, он меня сейчас тактично пошлет. Скажет, что я ему не указ и вообще плевать он хотел на то, как там принято. Это будет абсолютно в его стиле.

Однако совершенно неожиданно лицо парня озаряется понимающей улыбкой, а следующее мгновенье он действительно блокирует экран телефона и кладет его на стол.

– Как скажешь, – отзывается он, отправляя в рот огуречный кружочек. – Ты же здесь хозяйка.

– Эм… Спасибо, – пораженно хлопаю ресницами, пытаясь осмыслить случившееся и при этом не упасть в обморок от внезапной покладистости Пеплова.

А что, так можно было? Просто озвучить свою просьбу и получить на нее адекватный ответ? Мне такой стиль общения в новинку, но, честно говоря, уже очень нравится. Пожалуй, возьму его на заметку. Вдруг и дальше будет работать?

– Кстати, действительно очень вкусный плов, – Пеплов, кажется, решил добить меня своей учтивостью. – Рассыпчатый, и мясо качественное.

– Мясо я из деревни привезла, – смущенно сообщаю я. – Соседи молодого барашка резали, и я купила. Домашнее мясо всегда вкуснее…

– Что еще умеешь готовить? – осведомляется он.

– Да… В принципе все, – слегка запинаясь, отвечаю я. – Супы, второе, выпечку. Ты вот, например, что любишь?

– Я борщ люблю, – поводит плечами Антон. – И драники.

Борщ и драники? Он серьезно? Я рассчитывала услышать что-то типа «фуа-гра в клюквенном соусе», а все оказалось очень даже приземленно и банально. Выходит, Пеплов не такой уж выпендрежник?

– А почему в ресторанах всегда такие сложные блюда заказываешь? – недоумеваю я.

– Ресторанный борщ, как правило, жидковат, а драники вообще нигде не подают, – заявляет он. – В общепите я обычно заказываю то, что с высокой вероятностью хорошо приготовлено.

– Тогда в следующий раз к твоему приходу пожарю драники, – посмеиваюсь я, дивясь легкости поставленной задачи.

– А будет следующий раз? – парень немного щурится, и по обыкновению холодный блеск его глаз сменяется теплым мерцанием.

Мне чудится, или он правда со мной заигрывает?

– Если ты хочешь, – в тон ему отвечаю и, стараясь не переборщить с кокетством, прячу глаза в тарелке.

– Хочу, – понижая голос до совсем уж откровенного флирта, отзывается он.

Повинуясь порыву, я вскидываю на него взгляд, а дальше… Дальше вихрь всколыхнувшихся эмоций смывает меня с берегов реальности, потому что Пеплов смотрит так, как никогда не смотрел – не просто с животным вожделением, а с трепетной нежностью. Я даже не думала, что она так умеет.

– Что? – хрипло спрашиваю я, растерявшись под напором его пристального внимания.

– Знаешь, а я, оказывается, скучал по тебе, – Антон отодвигает тарелку и протягивает руку к моему лицу.

Его большой палец медленно, но твердо касается щеки, соскальзывает по линии подбородка и проходится по нижней губе, слегка сминая ее. Он действует властно и уверенно, абсолютно точно зная, что происходящее мне нравится. До помутнения в глазах нравится. Ведь я тоже скучала. По низкому, пробирающему до мурашек голосу, по горячим рукам, по темным непослушным волосам, до которых так хочется дотронуться... По нему целиком скучала.

И вот Пеплов ласкает мои губы, а я безропотно тону в черной бездне его глаз. Ни слова, ни звука вымолвить не могу. Онемела, размякла, разомлела. А он все держит и держит меня в сетях своего гипнотического взора. Не дает волю, не отпускает. Мучает и вместе с тем на небеса возносит.

Только бы снова не столкнул с высоты на землю. А то во второй раз я не переживу, не справлюсь, не выдержу. Возможно, за каждой сильной женщиной действительно стоит мужчина, который ее ни во что не ставил. Но за каждой счастливой женщиной – всегда мужчина, который ее любил.