Я не ее копия - Евгения Чащина (2023)

Встаю со стула и ретируюсь в ванную. Слишком по-домашнему стало сейчас. Может случиться анафилактический шок. У меня, а я давно не мальчик. Ухмыляюсь сам себе в отражение, включаю воду и мою лицо настойчиво, с особым рвением. Не спешу выходить из ванной, критически рассматриваю свое заросшее щетиной лицо и скалюсь. Совсем зарос за время отпуска, пора бы посетить парикмахера перед выходом на работу.

— Как дела с пицце…

Не успеваю договорить, вижу, что в одиночку тащит огромный лист с пиццей и едва не роняет его себе на ноги.

Хватаю полотенце и перехватываю наш поздний ужин, героически спасаю его.

— Что с пальцами, покажи.

Вижу, что ошарашено смотрит на ладошку и кусает губы. Раскрывает ладони, вижу что обожглась.

— Поторопилась, не подумала, — бурчит недовольно.

— Руку под воду живо.

Командую как то резко и раздражённо.

— Сильно болит?

— Жить буду, — пытается ерничать, пока на ладонь не попадает вода. Закусывает губу, сдерживая вскрик, и ругается, — чёрт.

Подхожу ближе, смотрю через плечо и понимаю, что наливается волдырь.

— Руку не вынимай из под крана.

Беру Василису за запястье и требовательно засовываю ладонь под холодную поточную воду.

Мы слишком плотно стоим друг к другу, а я не могу бросить эту стерву, вытащит руку раньше времени, ожог не отдаст всю свою силу воде.

— У тебя щека в муке, — говорю с улыбкой, свободной рукой стирая остатки белого порошка.

— Когда ты стоишь так близко, мне трудно дышать, — брякает невпопад девчонка, пытаясь повернуться лицом ко мне.

— Тебе плохо? Тошнит? — бросаю руку и поворачиваю девчонку к себе лицом, — только не ври.

Она не отвечает ничего, поддается порыву, приподнимаясь на носочки и целуя меня. Ни борода колючая её не смущает, ни ожег на ладони. Её губы берут мои губы в сладкий плен.

Дрянь. Вновь за старое. Беру ее за плечи и отрываю от губ, гневно сотрясаю так сильно, что клацает зубами.

— Ты решила воспользоваться моментом?

— Сделала, как чувствовала, — ответила с досадой, — мне не стыдно. По крайней мере, я честна и с собой, и с тобой. Ты предпочитаешь бегать от своих порывов, а я им подаюсь.

— Ты в этом так уверена?

Отпускает взгляд, как мне показалось, на мои руки, затем поднимает его и смотрит мне в глаза.

— Ну, давай, скажи какая я самонадеянная и вздорная малолетка, как будто я не слышала этого уже миллион раз.

— Я тебя не хочу, так понятно, — хмыкаю максимально правдиво, насколько это возможно.

— Мы с тобой оба знаем, что это неправда, — снисходительно усмехается в ответ. А затем миролюбиво поднимает ладони, раненную и здоровую, — но продолжай врать себе, раз тебе это необходимо.

Нервно сглатываю и только сейчас понимаю, что смотрю не ей в глаза, а на халат, под которым вздымается ее грудь. Девочка взволнована, отчаянна, как никогда. А я тянусь к собственной футболке и одним рывком снимаю ее с себя. Ухмыляюсь и не свожу с Василисы хмельного задурманенного желанием взгляда.

— И что мне делать с тобой?

Замерла, будто глазам не верит. Смотрит одновременно ошарашено и восхищённо.

А затем поднимает руки к пояску халатика, одним рывком развязывает его, дёргает плечами, и он падает к ее ногам.

— Я думаю, ты знаешь, что делать, — отвечает хрипло.

— Ну, уж нет, покажи мне, на что способна молодая и похотливая стерва, — насмешливо рассматриваю ее разрумяненное личико, а моя рука самовольно прикасается к треугольнику.

Прикрывает глаза, кусает губы, чтобы не дать сорваться громкому стону.

— Ты сводишь меня с ума, — выпаливает отчаянно и резко запрыгивает мне на руки, опоясывая мои бёдра своими стройными ножками, а руками крепко обвивая шею. Целует, жадно, жарко, безудержно. Чувствую, что она дрожит в моих руках, и прижимает к себе так крепко, будто боится, что убегу.