Я не ее копия - Евгения Чащина (2023)

Шагаев соскакивает неловко со стула и едва не падает. Зато падающий предмет тупыми ударами отдается в голове.

Хмурю брови, морщась от головной боли и наблюдая за тем, как резко он вскочил.

На шум дверь в палату открывается и быстро входит медсестра.

— Василиса Вадимовна, как вы себя чувствуете?

— Голова болит очень. Что я здесь делаю?

— С вами произошёл несчастный случай. Я позову доктора, он объяснит подробнее.

Она покидает палату, а я перевожу непонимающий взгляд на Шагаева.

— Почему ты здесь? Где мой муж?

Он смотрит на меня каким-то ошалелым взглядом и сжимает пальцы в кулаки, не одну как раньше, а обе. Отворачивается и вылетает из палаты.

— Я не смог, вы ей скажите, я не могу, — едва не взревел Шагаев.

— Вы в порядке, Алексей Викторович?

— Да я нахрен не в порядке!

— Мариночка, займись господином Шагаевым…

Слышу, что медсестра куда-то уводит Шагаева, говоря об успокоительном, а в палату входит врач, за ним мужчина в форме полиции, и с момента их появления палата превращается в мою личную пыточную.

— Я вам не верю, — мой голос вновь звучит как чужой, когда полицейский, выразив все сожаления и соболезнования, говорит мне, что мой муж погиб.

— Мне жаль, Василиса Вадимовна. Что вы помните? Откуда появился мотоциклист, как это произошло?

Я хмурю брови и пытаюсь вспомнить и восстановить события вечера.

— Мы шли домой, остановились, чтоб поцеловаться. Я услышала визг мотора. Коля сказал мне быть осторожной, толкнул меня куда-то и всё. На этом мои воспоминания обрываются.

— Ваш муж оттолкнул вас. И вы сильно ударились затылком о стену соседнего здания. Криминалисты, которые выехали на место, предположили, что если бы не безупречная реакция вашего мужа, под колёсами могли оказаться вы. Он спас вас, но при ударе получил травмы, несовместимые с жизнью, и скончался на месте до приезда кареты скорой помощи. Как и водитель мотоцикла. Исправность транспортного средства ещё предстоит установить. Как и то, был ли трезв водитель транспортного средства.

Качаю головой. Это всё просто злая шутка какая-то.

— Может достаточно подробностей пока? — недовольно спрашивает врач, который измеряет мне давление.

Я снова качаю головой и поднимаю взгляд на врача.

— Где он? Я хочу его увидеть.

— Василиса Вадимовна, я бы не…

— Пожалуйста. Я должна его увидеть. Я выдержу. Отведите меня к моему мужу.

Каждый шаг как каторга, бесконечно длинные коридоры, и мы наконец в том самом месте, где сейчас лежала бы я, если бы не он.

— Его опознали по фото в вашем телефоне, ведь контактов родственников мы не нашли, — обращается ко мне патологоанатом, пока я с бескровным лицом смотрю на его стол и накрытое белой простыней огромное, сильное тело.

— Муж сирота, — отвечаю хрипло и негромко, не отрывая взгляда от стола.

Мне хочется кричать, но не могу выдавить и звука. Хочется плакать, но в глазах аж резь от сухости. Мозг не верит, даже видя то, что видит, он отказывается верить в то, что это правда.

Что его больше нет. Что он больше никогда не улыбнётся мне, никогда не назовёт меня принцессой или Лисенком, никогда не обнимет и не поцелует меня.

Я неосознанно начинаю шагать вперёд слабыми, неуверенными шагами, подхожу к этому страшному столу, наклоняюсь и обнимаю человека, который стал всем для меня и которого я потеряла.

Я не осознаю, как простынь, которой он накрыт, становится мокрой насквозь от моих слёз, и не помню, кто и как меня оттуда увёл.

Следующие сутки я тоже не помню. Наверное, я начала сходить с ума? Мне давали много успокоительного, после того, как я разбудила весь этаж испуганных пациентов своими криками во сне. Слышала, как врач обсуждал с чужим, но смутно родным голосом, что хочет перевести меня в неврологию. Но голос твёрдо сказал, что забирает меня домой. Куда домой, я так и не поняла.