Я не ее копия - Евгения Чащина (2023)

— В смысле? Ты рехнулась? — смотрит недоверчиво? Но моментально осознает, что я серьезная, как никогда. — Ты все это время пила таблетки?

Я понимаю, что время для контрольного выстрела. Который делать не хочу так сильно, что все внутри орет. Мысленно пинаю себя.

— Не пила. Сделала бы аборт.

Провалиться бы мне сквозь землю прямо сейчас.

— Ты ненормальная? — Заревел Шагаев впервые в жизни так страшно, что поджилки затряслись.

Он схватил меня за плечи и дёрнул так сильно, что я едва не взвизгнула от боли.

— Отпусти меня, не надо этого, — в моём голосе звучит искренняя паника, потому что я боюсь, что он сделает больно нашему малышу, убивая меня за мерзкую и грязную фразу. — Ненормальная. Да. Стало легче? Была нормальной. Спасибо, что сломал мне психику. Теперь отпусти.

— Уйди!

Я пулей вылетела за дверь. Сердце билось так, будто собаки гнали, и ныло и умирало всё внутри

Чёрт, не всё. Надеюсь не всё. Держись, фасолинка. Я надеюсь, ты боец в маму и крепыш в папу. Если и тебя у меня отберут, я точно вздернусь в тот же час.

Настойчиво звоню в квартиру напротив и терпеливо дожидаюсь, пока откроют. Андрей Павлович смотрит на меня удивлённо и взволновано.

— Василиса Вадимовна, вам плохо? Врача?

— Нет, не мне. Мы поругались, серьезно. Пожалуйста, присмотрите за Лёшей. Я боюсь за него. Не говорите, что я так сказала, это очень важно.

Из Лешиной квартиры раздаётся словно рык раненного животного, и Андрей Павлович кивает и мчится на рык, а я несусь по ступенькам вниз не разбирая дороги. Голова готова была лопнуть, и я не знала, куда себя деть. Хотелось либо напиться вдрызг, либо рыдать всю ночь, но нельзя было ни того, ни другого.

— Василиса, — окликнул мужской голос, я, опешив, обернулась. Романов, подъехал к обочине. — Садитесь.

Я молча подбежала к заднему сидению и запрыгнула в его машину.

— Сделано?

Его голос звучит так отстраненно и буднично, словно я только что не растоптала свою жизнь и жизнь человека, которого люблю больше жизни.

— Да. Это было ужасно. На его месте я не захотела бы видеть себя больше никогда в жизни.

— Хорошо. Чем большее расстояние между вами будет, тем меньше поводов держать его на мушке из-за вас. Мы выясним, находитесь ли вы в опасности, либо только окружающие вас мужчины. Вам будет разумнее.

— Роман Петрович, прошу вас. Я только что разбила сердце любви всей своей жизни, и своё собственное. Поверьте мне, в моей жизни не будет больше никаких мужчин.

— Я отвезу вас домой. И буду держать вас в курсе всех подробностей расследования.

Я молча кивнула.

Когда я вошла в квартиру, я, обессиленная, доползла до кровати, легла, прижала ладони к животу, с любовью и трепетом погладила его и сказала:

— Мы справимся. Мы должны. Ради нашего папочки.

Полночи без сна, а затем снова крики и кошмары. Только теперь в них я теряла самое дорогое — Лёшу. И самое страшное, что они были правдивы. Я потеряла его, едва успев обрести.

37 глава

Василиса

Я стояла в кабинете отца и смотрела на город, на который пушистыми хлопьями опускался снег. Этот январь выдался аномально снежным. Хорошо, что праздники прошли, и можно было вернуться к работе. В доме родителей было одиноко и хотелось выть. Не было в нём ни тепла, ни уюта, как бы я не старалась его привнести. И ремонт, который хотела, затеять не могла, потому что не могла привлекать к себе внимание.

В животе ощутила привычное шевеление и улыбнулась.

— Нравится снег, принцесса? — едва слышным шепотом обратилась к дочери.