Он моя проблема - Марина Риччи

Глава 2

Самойлов, одетый во все черное, не замечает моего появления и продолжает таращиться в экран. Надо же. Обычно, весь его вид выражает смертельную скуку, но сегодня он, похоже, решил поучиться. Видимо, не только я паникую перед экзаменами. На нем беспроводные шумоподавляющие наушники, но я все-таки пытаюсь его окликнуть.

— Самойлов! Эй, Самойлов! Доставка любовных писем! — Не реагирует.

Подхожу ближе и слегка стукаю его по плечу. Стас вздрагивает, резко захлопывает ноутбук и резко разворачивается ко мне. Судя по всему, он мне не рад. Глядя на меня со смесью отвращения и раздражения, Стас снимает наушники, оставляя их висеть на шее, и неохотно процеживает:

— Что?

— Письмо тебе, говорю. Не знаю от кого, от какой-то красавицы-блондинки. Сказала, что ты на связь не выходишь. Разве можно так с девушками? — протягиваю ему письмо, но он не реагирует, и моя рука продолжает висеть в воздухе. — Слушай, я вообще-то весь универ оббегала, — решаю я немного приукрасить. — Вдруг там что-то важное? Мог бы и включить телефон, раз все равно пока сдавать не идешь. Я вам не служба доставки, — Почему он молчит? Ненавижу неловкие ситуации. Я начинаю болтать, глупо шутить и не могу остановиться. Вот как сейчас. — Ну или так и быть, могу побыть курьером, буду курсировать между корпусами днями и ночами, чтобы соединить одинокие сердца, но только давайте платно. Предоставлю тебе прейскурант после каникул. У меня и свои дела есть вообще-то. Учеба там, экзамены. Слышал о таком?

Не дождавшись реакции, кладу записку на стол.

— Мог бы просто сказать «спасибо». Так нормальные люди делают.

Не знаю, какой реакции я ожидала, но точно не такой. Самойлов вскакивает, сминает листок, как будто эта бумажка — самое отвратительное, что он видел в жизни, и швыряет его в стену. Следом летит шариковая ручка, какой-то учебник и что-то еще, что со звоном разбивается. Его темные очки?

Что, черт возьми, происходит? Мне становится по-настоящему страшно. Начинаю пятиться, но быстро упираюсь в стену. Самойлов неумолимо надвигается на меня, отшвыривая попадающиеся по пути стулья.

— Спасибо тебе сказать? Спасибо, что лезешь не в свое дело, Никитина! Спасибо, что вечно крутишься вокруг! Спасибо, что решила поучить меня жизни. Знала бы ты, как такие как ты бесят. Этот вечно взволнованный вид! Ой-ой-ой, этот мир такой большой и страшный, спрячусь куда-нибудь в норку, съем конфетку! — он перестает орать и встает вплотную ко мне. Его голос становится низким и хриплым, но я отчетливо слышу каждое слово. — Блевать от тебя тянет, маленькая сладкая девочка. Делаешь вид, что ты сама невинность, идеальная студентка, хотя на самом деле все здесь ненавидишь. Папочка сказал тебе, пойти сюда учиться? А ты всегда его слушаешься? Нет ни собственного мнения, ни индивидуальности. — от каждой новой фразы я все сильнее сжимаюсь, рискуя врасти в стену. Что делать? Плюнуть в него? Закричать? — Видеть тебя не могу, может хватит вокруг меня крутиться?

— Ты псих, Самойлов, — наконец выдавливаю я. Глаза начинает щипать. Меня трясет. — Ты чокнутый псих. Я не учила тебя жизни, мне вообще на тебя плевать! — стадия ужаса проходит, я начинаю злиться. — Я не знаю, что у тебя за проблемы, и мне это абсолютно не интересно. Ты не центр вселенной. И я буду делать, что хочу, и учиться, где хочу, и у меня прекрасные родители, поэтому сам исчезни. Мне давно надоело сидеть рядом с твоей вонючей сигаретами задницей!

Не осознавая, что делаю, отталкиваю Самойлова, хватаю свой рюкзак, и бегу к выходу, попутно наступая на что-то хрустящее. Его очки. Ненадолго останавливаюсь и топчу их ботинком, растирая в пыль. Выбегаю из аудитории, громко хлопая дверью, и несусь дальше, не разбирая пути.