Под кожей - Кайла Стоун

Я пристально смотрю на Арианну. Ее глаза похожи на глаза тонущего человека. Мое сердце сжимается. Я заставляю черноту внутри себя опуститься вниз, оттесняя ее к краям моего сознания. Хотя я не заслуживаю, Арианна подарила мне часть себя, о которой я никогда не смела просить. Она так рисковала ради меня, лгала, отказалась от своего безопасного, популярного существования, и сделала это, когда я была для нее всего лишь остроумной дрянью. Я в долгу перед ней. Более того, я хочу помочь Арианне. Я могу сделать это. Я могу быть тем, кто ей нужен.

— Не останавливайся. Что еще?

— Иногда я злюсь или мне не нравятся чьи-то действия, но не могу ничего сказать, потому что тогда стану сукой, прости за мой язык. Я так боюсь, что кто-то заметит сколы на моей маске и сорвет ее, и тогда все узнают. На самом деле я вообще никто. И я перестаю быть собой. Я теряю себя. Я теряю себя и ненавижу за то, что поступаю так же, как и все остальные.

— Такое ощущение, что меня никто не видит. Я буквально исчезаю, и никто даже не замечает. Мои так называемые бывшие подружки не замечают меня. Мои родители меня не видят. Очень скоро я тоже не смогу себя разглядеть. — Она закрывает рот руками, как будто только что сказала что-то ужасное. — Мне так жаль. Мне правда жаль. Ты проходишь через все это и слушаешь, как я болтаю ни о чем.

— Перестань извиняться. Серьезно. Это сводит меня с ума. Тебе не нужно извиняться за свое существование.

— Прости, — машинально говорит она, а потом икает.

Мы обмениваемся грустными, слабыми улыбками. Ее боль так же реальна, как и моя. Она пишет свою боль на своем теле, как и я. Меня охватывает странное чувство, которого я не испытывала уже очень давно. Это больше, чем долг перед ней. Я волнуюсь за Арианну. Я хочу, чтобы с ней все было хорошо. Еще больше я хочу ее дружбы.

— Ты должна начать есть. Ты должна простить себя. Со всеми твоими разговорами о Боге, милосердии и благодати ты должна знать это лучше всех.

Ее челюсть подергивается. Она ковыряется в обкусанных ногтях.

— Ты права.

— Где же милосердие к себе? Если Бог прощает тебя, то кто ты такая, чтобы отвергать это прощение?

Она колеблется долгое мгновение. Слегка покачивается взад-вперед, ее плечи сгорблены.

— Ты права.

Мое горло сжимается. Мне трудно произнести эти слова, но я должна.

— Я не смогу сделать это сама.

— У тебя есть Лукас.

Я качаю головой.

— Нет. Он важен. Но ты мне нужна.

Слезы блестят в ее глазах.

— Я помню, как впервые увидела тебя. Наблюдала за тобой в классе, в коридорах. Ты всегда оставалась собой, громкой, язвительной, яростной и совсем не заботилась, что думают другие люди, даже когда они тебя ненавидели. Я восхищалась тобой. Я хотела знать, как ты это делаешь. Я хотела быть тобой.

Я смеюсь, несмотря на серьезность разговора.

Через мгновение Арианна тоже смеется.

— Просто находясь рядом с тобой, я хочу быть сильнее.

— Ты как Наместник.

— Что?

— У Наместника такие же оранжевые, коричневые и белые цвета и узоры, как у бабочки Монарх. Монархи питаются молочной капустой, которая делает их невкусными для птиц и других хищников. Наместники питаются ивами и тополями, а не молочной капустой. Поэтому, выглядя как Монарх, Наместник защищен, потому что птицы думают, что он будет ужасен на вкус. Он мимикрирует.

— Ладно, да. Я понимаю. Притворяйся, пока не получится, верно? — Она кивает, обгрызая ногти. — Я никогда не представляла тебя девушкой-бабочкой. Вообще никогда.

— Я полна сюрпризов. — Я слегка подталкиваю ее плечом. — Ты сильная. Ты уже это доказала. Пришло время удивить себя.

Арианна колеблется, затем поднимает кружку с горячим шоколадом и делает глоток. Обычный, нормальный глоток. Потом еще один. Ее лицо бледное, но она продолжает пить.

— Хорошо. Хорошо, я буду.

— А что еще?

— Еще?