Чек из магазина. Его Клим нашел под кроватью, и он заинтересовал его особенно. Печенье, тушенка, макароны, томатный сок. Томатный сок Женя терпеть не могла. Купила кому-то? Саргылане Ивановне? А все остальное? Слишком простой набор продуктов. Клим скорее готов был поверить в то, что Женя помогала готовить старушке. Тогда чей это чек? На нем были дата и время. Шесть часов сорок две минуты, день вчерашний. Выше располагались адрес и название магазина. Сейчас он наверняка закрыт, а завтра утром можно сходить и пообщаться с продавцом. Наверняка он или она знает в лицо всех своих клиентов. Саргылана Ивановна сказала, что Женя никогда не запиралась. Запирает ли сама хозяйка дом, когда уходит? Была ли возможность у кого-то зайти в комнату? Или быть может он зря переполошился, и Женя сама приводила сюда кого-то… С ее-то обостренным чувством границ? Вряд ли. Хотя кто его знает… Что он так вцепился в этот чек? Однако чутье говорило, что игнорировать находку не стоит, а за много лет Клим привык ему доверять.

Последним найденышем числился небольшой туго зашитый мешочек из дубленой кожи, внутри которого на ощупь угадывалось что-то твердое и острое. Мешочек был похож на оберег. Климу, периодически имеющему дело с артефактами, разумеется, было известно, что попытка самостоятельно вскрыть подобные вещи может быть чревата серьезными последствиями. Мешочек этот Клим достал из Жениного рюкзака. Он лежал на самом дне, придавленный другими вещами, и это удивило. Безделушки Женя не покупала и с собой не носила. А стоящую вещь таким образом бы не бросила.

Клим решил, что утром покажет мешочек Саргылане Ивановне. Может быть, она что-то подскажет. А если нет… У него тут целый штат этнографов с Семеном Владимировичем в главной роли. Он же хотел быть полезным. Вот и пусть побудет.

Закончив перебирать находки, Клим сел на кровать и ощутил, как навалилась усталость. Он достал телефон, поморщился от количества входящих с рабочих номеров, быстро написал брату, потом набрал сообщение Максу: «Спишь?» Ответ пришел довольно быстро.

«Нет». «Как мама?»

Клим вздохнул.

«Состояние стабильное. Угрозы для жизни нет. Телефон в палату проносить нельзя».

«Что за странная больница?»

«Такие правила».

«Ты ей передал?»

«Да».

«Спасибо».

«У тебя все хорошо?»

«Да».

«Я спать. Добрых снов. Долго не сиди».

«Хорошо. Спокойной ночи».

Клим проверил будильник, положил телефон на стол, переоделся в домашнее, попутно порадовавшись, что не забыл теплые носки, и упал на кровать. Постельное белье пахло Женей. Странно было чувствовать ее запах в этом незнакомом месте. Странно, и в то же время успокаивающе.

— Спокойной ночи, Женек, — шепнул он в подушку.

И провалился в сон.

двадцать лет назад

— Клим, — позвала Женя и присела на подлокотник дивана, где он сидел, чинно сложила руки на коленях. Клим напрягся. Такое ее поведение всегда предвещало какую-нибудь просьбу или новость. Как правило из ряда вон выходящую. В последний раз она так пришла сообщить, что задумалась, поставила на конфорку пластмассовый электрический чайник и включила ее…

— Слушаю, — отозвался он.

— У меня через неделю день рождения.

— Я помню, — на всякий случай уточнил Клим. К своей гордости он и правда помнил и даже подарком уже озаботился.

— Ага. Двадцать пять лет. И я тут подумала… В общем… Хм…

Клим присмотрелся к Жене внимательнее. Обычно хождение вокруг да около ей было несвойственно. Оттого напрягся еще сильнее.

— Давай говори уже, — поторопил он. — Чего-то конкретного хочешь?

— Ну как бы да, — кивнула Женя. — Ты же сейчас ни с кем не встречаешься. Займись со мной сексом.

Сначала Клим решил, что ослышался. Не могла же Женя правда…

Хотя...

— Зачем? — спросил он.

— Мне надоело быть девственницей.

— Захотелось попробовать, как оно?

— И это тоже.

— Жень…