Мутные воды - Алёна Дмитриевна

Вопреки своему обыкновению работать по ночам, нынче она стала много спать. Пару раз Клим заходил в ее комнату, когда она вроде как работала, — они сняли двухкомнатную квартиру, как только оба начали зарабатывать, — но она резко опускала крышку ноутбука, а потом и вовсе стала держать дверь комнаты закрытой.

Клим, у которого уже успел сформироваться какой-никакой послужной опыт, мысленно составил список того, что с ней могло произойти. Пункты были один другого хуже. Он старался себя не накручивать. Выходило плохо.

Так прошло три недели.

А потом вечером он вернулся домой и обнаружил, что в квартире пахнет едой. Настоящей, а не всем тем, что пыталось себя за нее выдавать. Не удержавшись, ринулся на кухню. Женя стояла у плиты и ворочала лопаткой плов в кастрюле.

— Привет, — кивнула она, увидев его. — Будешь есть?

Клим голодно сглотнул и немедленно подтвердил, что будет. Кинулся переодеваться и мыть руки, по-другому Женя его за стол не пускала.

Женя поставила перед ним полную тарелку плова и миску с овощным салатом (он ощутил, что сейчас прослезится) и села напротив. Стала смотреть.

Клим ел и пытался угадать, что произошло. С чего такая перемена. Женя подсказок давать не спешила. Когда он закончил, она налила ему свежезаваренного чая и достала из духовки горячий яблочный пирог.

— Мы можем поговорить? — спросила она.

Клим, который уже успел откусить изрядный кусок пирога, перестал жевать. Поднял на нее взгляд. Женя выглядела все такой же разбитой. И почему-то виноватой. И его пронзило. Боги, да он идиот. Она же с кем-то там сошлась и страдает, потому что она здесь, а он там. И сейчас она скажет, что им нужно разъехаться. Потому что она отправляется к тому… Где он хоть живет? В каком городе? Или это он переедет сюда? Надо узнать имя и пробить по базам… А еще, выходит, все-таки пришло время разводиться… Они ведь так и не дошли до ЗАГСа. Женя даже порой радовалась: в универе кто-то попытался напугать ее отсутствием личной жизни у женщин-ученых, и она ткнула этому кому-то под нос паспортом. Больше вопросов не поступало. Да и Климу уже было так привычно. Вроде как пока есть печать, она так или иначе рядом. Женька за пять прошедших лет стала совсем родной.

А теперь он ее лишится. И не будет больше вечерних разговоров на кухне, совместной игры на гитарах, прогулок в час ночи, потому что ей вдруг стало душно дома и захотелось вырваться за пределы четырех стен… А кто позаботится о том, чтобы он не голодал? А кто позаботится о самой Жене? Он же обещал… А она ведь еще даже докторскую не защитила! После защиты кандидатской Клим уже представлял, во что все это выльется. Примерно такой же конец света, только раз в пять хуже. И как ему объяснить этому неизвестному мужику, как именно разыгрывать перед Женей их спасительный ритуал?

Женька! Подожди!

Чернава…

— Плохо получилось? — нахмурилась Женя.

Клим понял, что так и сидит с пирогом во рту.

— Очень хорошо, — ответил он, с трудом проглотив недожеванный кусок. Честно говоря, вкуса он не почувствовал, но иначе как вкусно Женя готовить все равно не умела.

— Ладно, забудь, — внезапно пошла на попятную Женя. — Ты доедай, а я пойду. Посуду помоешь?

И она встала со стула, но тут Клим не выдержал.

— Сядь! — рявкнул он, тут же спохватился и исправился. — Извини... Говори, о чем хотела.

Женя села, опустила глаза, глубоко вздохнула, потерла лоб ладонью… Клим терпеливо ждал.

— Я хочу тебе кое-что рассказать. Личное. Можно? — наконец произнесла она.

Клим отодвинул от себя тарелку с пирогом. Кажется, насладиться им сегодня была не судьба. Что ж, больше останется на утро. И на работу взять можно немного.

— Конечно, — ответил он. Решил, что сориентируется по ходу дела. Тут ведь как со свидетелем: коли начал доверять и пошел на откровенный разговор, то главное — не спугнуть. — Что ты хотела рассказать?

Но Женя опять замялась и замолчала.