История шрамов - Кая Север

— С погодой там тоже не ахти, да и язык другой, но есть знакомые, которые помогут обжиться на новом месте на первых порах. Но Польша — это далеко не Америка. Во всех смыслах.

Звучало так, словно он и зовет, и отговаривает. И при этом — я уже готова согласиться. Черт знает, почему. Потому что падкая на эту гребанную жалость, очевидно.

Перестань, Ванда. Прекрати. Несколько часов назад ты обнаружила, что он даже имени твоего не помнил, несмотря на то, что вы общались почти два месяца. Не ведись на собственные надежды и особенность чуть что цепляться за лучшую возможность.

Да разве ж я себя послушаю.

— Кэрол умерла. — тихо произнесла я, словно бы не обратив внимания на его предложение поехать с ним и разговор про погоду в Польше. Хотя, я именно что обратила. Наверное, потому у меня это и вырвалось.

Тупая овца. Нашла момент, чтобы нюни разводить.

— Останови машину, — все тем же невозмутимым, но твердым голосом сказал Альк.

Он это серьезно?

Впрочем, на тормоз я нажала, послушно сворачивая на обочину.

— Хватит на сегодня уроков. Дальше я поведу, — уже чуть мрачнее добавил он, когда мы остановились окончательно.

Почему он всегда был таким разным? То орет, доказывая, что ему на меня совершенно плевать, то совершает поступки, которые иначе как искренним участием не назовешь. Любой другой на моем месте этого бы не понял — но мне казалось, что я ясно вижу в такие моменты его доброту и заботу. Как тогда, когда Альк отвез меня пинать камни и смотреть на звезды. Вот и сейчас — одного его "уроков на сегодня хватит" было достаточно для меня, чтобы тут же успокоиться. Точнее — перестать хоть немного чувствовать себя такой одинокой.

Словно мне этого было достаточно, чтобы вообразить, что кому-то в этом мире на меня не наплевать. Только вообразить, но…

Мне еще расти и расти до его безразличия и полной независимости от людей. Сама же я словно до сих пор была щеночком, готовым скулить от радости с любого человеческого участия, даже будь это мимолетно брошенная кость. Да, пожалуй, наши отношения с Альком можно было охарактеризовать именно так — ему ничего не стоит обращать внимание на бездомную псину, что он встречает время от времени, нисколько к ней не привязываясь, а мне только и остается, что радоваться, что очередной встреченный человек подает руку вместо того, чтобы пинать.

До чего же отвратительно.

Уж не знаю, кого я хотела отвлечь, себя или его, но сев снова на пассажирское сиденье, я снова завела свою обыкновенную болтовню:

— Как думаешь, как далеко мы окажемся? При такой скорости к утру сможем проехать добрую часть Нью-Мексико. А завтра... Черт побери, ты был когда-нибудь возле Гранд-Каньона? Мы же будем проезжать прямо в тех местах...

Спать совершенно не хотелось, хотя я понимала, что сейчас — единственная возможность, потому что вряд ли смогу уснуть днем, когда мы окажемся в мотеле. То есть, не будем двигаться. Но сейчас я оправдывала себя тем, что должна развлекать своими рассказами водителя, дабы не уснул он сам — дорога была слишком уж монотонной и однообразной, а коллекция музыки, что держал Даррен в своей машине, годилась лишь на то, чтобы выбросить ее в мусорное ведро.

Задремала я, лишь когда небо начало светлеть, а окружающие пейзажи — приобретать красноватый оттенок в первых лучах солнца. Так что прерогативу выбирать, где остановиться в следующий раз, я оставила полностью на Алька. Впрочем, сон мой снова продлился недолго -- по ощущениям, буквально через несколько сладостных мгновений дремы, парень растолкал меня, тряся в воздухе связкой ключей с номерком.

— Пошли, на кровати поспишь. А то всё тело ломить будет.