История шрамов - Кая Север

Нравоучительно-жесткий тон парня сделал только хуже. Кажется, я даже различала лишь половину из сказанных им слов. Словно в ушах поднялся белый шум — последствия того, что я держалась изо всех сил. Что он мне говорит? Взять себя в руки? Вот черт... Он словно добивал меня защиту, пробив ее в итоге окончательно.

И плотину прорвало.

Когда Альк, закончив свою тираду, развернулся, я, не особо понимая уже, что делаю, перехватила его за предплечье. Свободной рукой, все еще сжимая дымящийся окурок, принялась утирать выступившие слезы:

— Я не могу... Не могу... Не могу его сделать...

Как я, должно быть, жалко звучу со стороны... Но в то мгновение у меня все шумело и гудело внутри от слез, и так уж вышло, что Альк все равно оказался тем единственным, кому я могла выговориться.

— Не делай, — ужасающе-спокойно ответил парень. — Через пару месяцев пузо начнёт расти, тогда и узнаем. А до того будь готова постоянно пребывать в этом подвешенном нервном состоянии. Или сходи и сделай, и уже тогда будем от этого отталкиваться и решать. У тебя так-то не особо много путей, чтобы не мочь выбрать. Вопрос лишь в том, как ты хочешь дальше ехать: нервно и в догадках или с уже четко составленным планом.

Удивительно, но от сказанного Альком словно бы что-то на мгновение прояснилось. Точнее, от его спокойного тона, как он вообще легко обо всем этом говорил.

Сунув окурок прямо в тарелку, стоящую сбоку, я вытерла слезы уже обеими руками, глубоко вздыхая и стараясь прийти в себя.

— Тогда... Тогда почему ты так разозлился? — уже не таким высоким и жалобным голосом спросила я. Шмыгнув носом, я даже отметила про себя, что мне стало чуть легче. По крайней мере, уже не хочется реветь, как не в себя, от непонимания и переполняющих иррациональных эмоций.

Альк, кажется, даже удивился моему вопросу.

— Я терпеть не могу это место, — рыкнул он, — И этих людей. И когда какая-то левая тупая пизда подходит ко мне с нравоучительно-осуждающим видом, да и с таким посылом сует подобные покупки у всех на виду, это мое настроение не поднимает. Я не позволю людям, живущим подобной жизнью, смотреть на меня свысока. Никогда.

Так в этом было все дело? В наглости Джулс? А не в том, что я расстроила его планы своей беременностью?

Внутри словно бы что-то оглушительно лопнуло и наконец расслабилось. Мне оставалось лишь шумно выдохнуть, на мгновение опустив голову на руки, но лишь для того, чтобы почти тут же снова поднять взгляд на Алька.

Кто бы мог подумать, что в реалиях моей нынешней жизни наравне с омерзительной возможностью залететь от отчима, будет то, что Альк станет меня ненавидеть. А ведь именно это я и успела себе навоображать. Что он ненавидит меня за это.

— Я так... Так... — на секунду я закусила губу, чтобы снова справиться с чувствами, и даже снова схватила Алька за руку, благо, он пока позволял мне подобные вольности, — Так боялась разочаровать тебя, и когда ты... Я подумала, что из-за меня... Что теперь ты злишься, потому что со мной оказалось сложнее, чем.. Чем ты думал...

Слезы уже почти окончательно высохли, но говорить спокойно и ровно мне пока что все равно не удавалось.

— Каким образом меня могла разочаровать твоя беременность? — в тоне парня даже скользнуло возмущение. — Мне тяжело, когда мне закатывают истерики и выносят мозг. А растущее пузо не помешает машине ехать. Мне же не на плечах тебя до Канады тащить. Другой вопрос в условиях, неподходящих для беременных. Но это уже твоя головная боль, что они будут не такими, какими следовали бы.

Внутренне я уже смирилась с тем, что ему абсолютно плевать на то, что я чувствую — все с лихвой окупил тот факт, что он хотя бы не злится на меня за то, что я порчу ему жизнь. А то, что он упомянул условия… Это было даже по-своему мило. Впрочем… Спрыгнув с капота машины, я наконец отпустила руку Алька.