…И в следующую же секунду я поняла, что это был гребанный блеф. Потому что тут же оказалось прижатой к ковру, а Альк, усевшись сверху мне на ноги, склонился с победным выражением лица, прижимая оба моих запястья к полу своими руками. Я аж зарычала от негодования, когда поняла, в чем дело. Этот придурок все это время насмехался надо мной! А я поверила!

Разумеется, я дернула руки, чтобы попытаться вырваться, но мои жалкие попытки увенчались провалом.

— Ну что за жалость к врагам? — самодовольно усмехаясь, продолжил свою лекцию Альк. Никогда не стоит приближаться и проверять на целостность. А добивать лучше из огнестрела.

Если бы я могла — откусила бы ему в эту секунду нос. Правда, этот самовлюбленный придурок, окончив урок, поднялся на ноги с той же легкостью, с какой меня только что с ног сбил. Оставляя, поверженную и раздосадованную, лежать на полу.

Ну уж нет. Мы еще посмотрим, кто кого.

— Как вовремя ты записал себя в мои враги! — с этими словами я с веселым визгом бросилась на Алька в намерении если не техникой, то энтузиазмом повалить его, а если не получится — то хотя бы осложнить ему жизнь, повиснув на его шее и плечах, и что самое важное — я все же попыталась зайти со спины, а значит — проявила стратегию.

Альк отреагировал мгновенно, развернувшись так, чтобы снова, словно пушинку, обхватить меня руками за пояс, а после и вовсе совершил запрещенный прием — поднял над полом и закинул себе на плечо, заставив меня снова не то злобно, не то восторженно взвизгнуть. Такого я точно не могла от него ожидать.

— Ну и беспомощный же у меня враг. Такого даже жалко в этой категории держать, — кажется, происходящее заставило впервые за время нашего знакомства и Алька сдержанно рассмеяться.

— Ну уж нет, ты не понял, на кого нарвался! — не унималась я, принимаясь щекотать парня за бока — потому как это было единственное, до чего я могла добраться из такого положения.

— Безнадежный ученик, — заключил Альк, нисколько не поддаваясь щекотке и сваливая меня беспомощным кулем на матрас, что здесь был вместо кровати.

— Зато учитель — то, что надо, — дыхание у меня сбилось окончательно.

И я точно знала, что не от спонтанной тренировки.

Щеки горели, а сердце безудержно стучало. Не уверена, что смогу прожить вдали от Алька хоть один день.

А нам предстояло расстаться на целую гребанную неделю.

17. Как мы играли в "я никогда не..."

— Слушай, раз нам тут все равно несколько дней торчать, — спросила я вечером после того, как мы досмотрели очередной фильм по телевизору. — Почему бы завтра не устроить очередной день похмелья? Знаешь, я никогда не напивалась до такого состояния, чтобы ничего не помнить или чтобы на следующий день болела голова... О, идея! — с этими словами я даже села на кровати, в воодушевлении начиная эмоционировать руками. — В это и сыграть можно! "Я никогда не"! Возражения не принимаются, собираемся за выпивкой! Только я чур водку пить не хочу... А какие еще варианты?

Уж не знаю, что думал Альк по поводу этой затеи, тяжело вздыхая на мое предложение, но отступать я не собиралась. Да и наверное он заметил, что двое суток бездействия в пустом номере в десять квадратных метров меня уже начинают сводить с ума.

— Виски, ром, джин, коньяк... Есть ликёры. Ещё вино, опять же.

Благо, он не ворчал по поводу того, что мы лишний раз покидаем лодж, да еще и за полночь. Мы находились в такой глуши, что здесь, наверное, и ФБР не стало бы искать беглых преступников.

— Определись с градусом и с послевкусием.