Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

— Семнадцатого сентября.

***

Выход на публику в этот вечер — то ещё испытание. Советы психолога в топку. Ни одна из данных рекомендаций мне не помогает, когда я спускаюсь вниз.

Чувствую, как лихорадочно пульсирует венка на шее. Как тарабанит сердце о рёбра. Как потеют мои ладони от нервного перенапряжения.

Поднимаю глаза, хоть и до ужаса боюсь упасть с лестницы, запутавшись в длинном подоле своего пышного платья.

Музыка. Скрипка.

Кругом люди в вечерних нарядах.

Они беседуют друг с другом. Кто-то смеётся. Кто-то выпивает и ест. Все они чем-то заняты, но ровно до того момента, как замечают моё появление.

Фотовспышка. Вторая. Третья.

Сощурившись, моргаю от неожиданности.

— Анастасия?

В одно мгновение всё меняется. Музыкант перестаёт играть. Разговоры разом стихают. На меня обращены десятки лиц. Взгляды выражают диаметрально разные эмоции: сожаление, удивление, интерес, зависть.

— Дорогие мои гости! — отец берёт слово. — Бесконечно рад видеть каждого из вас здесь.

Мама уже по традиции сжимает мою руку. Якобы в знак поддержки. Сперва мне и впрямь казалось, что она сопереживает мне, но теперь… Этот её жест отчего-то неимоверно раздражает.

— Ни для кого не секрет, что некоторое время назад семья Зарецких переживала худшие времена. Моя дочь была похищена… — делает паузу, после чего продолжает. — Именно тогда мне, как отцу, удалось осознать, каково это: внезапно лишиться своего ребёнка. Испытать чувство абсолютного страха, подавляющей безысходности, прогрессирующей беспомощности и глубокого отчаяния.

— Тащите Оскар, — шепчу я.

— Прекрати, — цедит мать сквозь зубы.

— Даже врагу не пожелал бы подобной участи, ведь для любого родителя его дети — это самое ценное из того, что он имеет.

— Верно, — соглашается с ним кто-то из зала.

— Сегодня я безмерно счастлив оттого, что моя Настя здесь. Живая и здоровая, — подходит к нам. — Пожалуй, это и есть самый лучший подарок, преподнесённый мне Господом Богом, — целует меня в лоб и приобнимает, снова разворачиваясь к гостям. — Давайте же поднимем бокалы за самое важное: за то, без чего мы с вами неполноценны. За наши семьи. Пусть ваши родные и близкие всегда будут рядом с вами!

Звон стекла.

Нескладный хор голосов.

— Ты как? — осведомляется отец, озабочено на меня глядя.

— Долго учил? — вскидываю подбородок.

Никто нас не слышит, но мать всё равно шикает на меня.

— Это слова от души, дочка.

Устало улыбаюсь.

Не будь вчерашнего разговора, состоявшегося между нами накануне, я бы, возможно, в это поверила. Но увы… Так уж получается, что его интересы в приоритете.

— Скажи, Эдуард, что виновные наказаны!

Около нас престарелая пара. Узнаю их. Горельские. Муж и жена. Им принадлежит один из самых известных в стране заводов по производству рыбных консервов.

— Наказаны, Лидия Витальевна, — уверяет отец.

— Бедная девочка! Под землёй, в кромешной тьме! Одна! — дама посылает в мою сторону взгляд, преисполненный состраданием. — Как вы себя чувствуете, Настенька?

— Я в порядке, спасибо.

— Ох, милая, пусть Всевышний отныне дарует тебе только радость. Алиса, вы уж берегите ваш цветочек, — обращается к матери.

— Непременно, — обещает та в ответ.

— Пойдём, Лидочка, — мужчина уводит от нас болтливую старушку. Однако ей на смену тут же приходят другие. А если точнее, чета Джугели. Та самая, с которой мне предстоит породниться в ближайшем будущем.

— Эдуард, прекрасные слова. Этери едва не пустила слезу, — с сильным акцентом вещает высокий грузин, отец моего жениха.

— Благодарствую, Гурам.

— Анастасия, — мать Амирана, облачённая в дизайнерское платье, украшенное обилием камней, внимательно и дотошно меня рассматривает. — Как вы?

Боже! Как же меня раздражает этот вопрос! Ну почему каждый считает своим долгом мне его задать?