Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

— Настенька… — протягивает руку и берёт мою ладонь в свою. — Нужно двигаться дальше. В такой непростой для каждого из вас период вы должны поддерживать друг друга.

— Поддерживать друг друга? — на моих губах появляется горькая усмешка. — Амиран считает меня виновной в смерти Леи.

— Ты не права.

— Вы все так считаете.

— Ну что ты, ни в коем случае! — мама сжимает мою ладонь сильнее.

— Я не досмотрела. Я виновата.

— Перестань.

Выдёргиваю руку. Принимаю сидячее положение

— Если бы я не уснула…

— Настенька…

Снова начинаю рыдать. Порой кажется, что я выплакала все слёзы, но нет. Откуда-то постоянно берутся новые.

— Может быть, пройдёмся куда-нибудь пешком? В парк, например, или…

— Я никуда не хочу.

— Ты сидишь в стенах детской комнаты и медленно, но верно себя уничтожаешь.

— Лучше бы я умерла, клянусь. Это невыносимо, мама, — плачу, уткнувшись лицом в колени.

— Ты должна быть сильной. Порой жизнь испытывает нас на прочность. Каждого по-своему. Пожалуйста, давай пройдёмся. На улице сегодня так хорошо. Голубое небо. Солнце.

— Мне всё равно.

Выйти на улицу?

Там везде дети. Чужие живые дети.

— Почему ты отказываешься говорить с психологом?

— Потому что не могу.

— Тебе это необходимо.

— Я сама решу, что для меня необходимо.

— Ну посмотри, в кого ты превратилась! В гроб загнать себя хочешь?

— Да, хочу. Хочу к ней! — кричу надрывно.

— Прекрати, прошу, — смотрит на меня испуганно.

— Вам не понять, — шмыгаю носом и зажмуриваюсь до мерцающих перед глазами точек.

— Твоя потеря невосполнима, но Лею уже не вернуть. Ты не можешь похоронить себя заживо.

— Не представляешь, какой груз у меня на душе.

— Ты ни в чём не виновата. Так произошло.

— Почему с нами, мама? Почему? — рыдаю, не в силах остановить развернувшуюся истерику.

— Родная… — обнимает и гладит меня по спине.

— Я думала, что наконец стану счастливой.

— Станешь обязательно.

— Уже нет.

— Перестань. Вы молоды. У вас будут дети, всё впереди.

— Нет. Я больше не готова, — судорожно трясу головой.

Не готова. Вот так выносить ребёнка и потерять его. Нет-нет-нет.

— Милая, сейчас, возможно, это трудно представить, но…

— Не будем об этом говорить, — опять перебиваю.

— Хорошо, дорогая. Просто тебе важно понимать, что твой муж однажды вновь захочет детей.

— Пусть ему рожают те, с кем он проводит ночи, когда не приезжает домой, — бросаю холодно. И нет, это не ревность.

— Что ты такое говоришь? — смотрит на меня, изумлённо распахнув глаза.

— У него есть другие женщины, мама.

— Ты выдумываешь, — хмурится она.

— Нет. Я знаю это, и мне плевать. Только пусть ко мне не приближается.

— Мне кажется, ты ошибаешься.

— Я не ошибаюсь.

— Насть…

— Отец изменял тебе? — интересуюсь напрямую, и она разительно меняется в лице. — Скажи, как есть.

— Нет.

— Нет? Ты серьёзно? А как насчёт моей няни? Вера, помнишь такую? Неужели не замечала того, что творится фактически прямо у тебя перед носом?

— Это не имеет никакого значения, — отводит взгляд и прячет глаза.

— То есть ты была в курсе и терпела, — делаю вывод, который напрашивается сам.

— Иногда нужно быть мудрее, дочка.

— Это не мудрость, это глупость, — в корне не согласна с ней я.

— Ты так рассуждаешь потому, что слишком юна.

— Причём тут это? Измены нельзя прощать, мама. Даже ради собственной выгоды. Это унизительно.

— Будешь учить меня жизни? — обиженно поджимает губы.

— Я хочу развестись, — выдаю в лоб. — У тебя есть знакомые?

— Что? — теперь она выглядит по-настоящему шокированной.

— Что слышала. Помоги мне, — прошу я тихо.

— Насть, ты с ума сошла? Какой развод?

— Обыкновенный.