— Я бы не смогла, а вот мать твоя, царство небесное, — женщина крестится, — ловко с ними управлялась. Она у нас, воспитателем в саду трудилась, — поясняет, подливая мне в кружку кипятка.

— Мама умерла, — произносит Надя тихо.

— Сочувствую вашей потере.

— Бабушка сказала, что твои родители далеко?

— Очень далеко, — киваю, пожёвывая блин.

Даже не представляешь насколько…

— Это плохо. Нужно проводить с близкими как можно больше времени.

— Я с тобой согласен, Надь. Но это не всегда возможно.

— Желаю тебе поскорее встретиться со своими родными.

Непроизвольно давлюсь чаем и кашляю.

Придурок. Сам виноват. Не хрен было врать про то, что они живут в Мурманске. Сказочник…

— Чёт не зашли Максиму твои блины, аж поперхнулся, — острит бабуля.

— Блины вкусные, не слушай, Надь, — делаю глоток чая.

— Спасибо, — она вздыхает с облегчением.

— Я вот что думаю… — Нина Васильевна прищуривается и, постукивая пальцами по столу, выдаёт: — А почему бы Вам не сходить на свидание?

Я вскидываю бровь, а Надя мгновенно становится пунцовой.

***

На свидание мы стараниями бабы Нины всё-таки сходили. Старушка наказала сводить внучку в кино, и мне пришлось сдержать слово и сделать это уже в следующие выходные.

Справедливости ради стоит заметить, что дискомфорта в обществе Нади я не ощущаю. Она оказалась действительно хорошей девчонкой. Лёгкая, простая. Неглупая. Образованная. Воспитанная.

Мы с ней довольно быстро сдружились, что несказанно порадовало Нину Васильевну ведь, с её слов, внучка совсем не общается со сверстниками.

— Позвони мне, как доберёшься до дома, — у дверей своей квартиры просит Надя, когда в один из вечеров я провожаю её до двери после очередного киносеанса.

— Ложись спать.

— Нет-нет, поздно. Ты обязательно позвони мне или напиши. Я буду ждать.

— Ладно, — бросаю, уже спускаясь по ступенькам.

Через час, когда добираюсь, выполняю своё обещание и пишу Наде сообщение. В это же самое время, краем глаза отмечая, что у подъезда трутся два подозрительных типа.

Останавливаюсь. Хмуро смотрю на припаркованный у тротуара чёрный внедорожник, и вспоминаю, что видел такой же сегодня, когда убирал снег утром.

Уж не меня ли пасут?

Дерьмовое предчувствие появляется как раз в тот момент, когда один из них меня замечает и толкает локтем второго.

Медленно отхожу назад, пропуская проезжающий мимо трактор-уборщик, удачно меня заслонивший.

Срываюсь с места, пользуясь случаем. Топлю, сверкая пятками. И самое стрёмное, что слышу это: они бегут за мной. И явно не дорогу хотят спросить, верно же?

Срезаю по диагонали.

Ускоряюсь.

Выбравшись со дворов к трассе на относительно оживлённый проспект, пытаюсь затеряться среди людей, выходящих из метрополитена.

Бам!

В кого-то по неосторожности врезаюсь.

— Молодой человек, осторожнее!

— Извините! — примирительно выставляю руки вперёд и оглядываюсь. Потому что те головорезы всё ещё меня преследуют.

Твою налево…

Перемахнув через ограждение, выбегаю прямо на дорогу и, не дождавшись сигнала светофора, её пересекаю. Чуть не попав при этом под колёса одной из движущихся машин.

Водила опускает стекло и вслед я слышу отборный букет русского народного мата.

Бегу мимо палатки, намеренно сбиваю пару ящиков с овощами. Да простит меня продавец.

Сворачиваю в аллею и направляюсь к огромному кирпичному дому, надеясь оторваться от преследователей, петляя дворами.

Да только вскоре ни черта у меня не выходит. Едва оказываюсь в тёмной арке, слышу визг шин и опасно приближающиеся шаги.

Они меня догоняют.

Толкают на землю.

Дубасят руками-ногами.

Сколько их по количеству уже не соображаю. Пытаюсь отбиваться вслепую и прикрываю голову.

Резкая боль в шее.

Раздаются выстрелы.

Звездец мне?