Святоша - А. Заварелли

— В средствах массовой информации был бы настоящий разрыв. Учитывая фамилию твоей семьи, твое происхождение и социальный статус. Лучшая подготовительная школа, в которую могли запихнуть тебя мама и папа. Судя по всему, девушка на пути в Гарвард. Безупречная успеваемость - до твоего исчезновения. А твои внеклассные занятия выставляют мать Терезу бездельницей. Итак, надеюсь, ты можешь представить, сколько рекламных проспектов хотели бы поместить этот заголовок на своих первых страницах. Пропавшая девчушка по имени Деб выкидывает фортели в захудалом бостонском подполье. Они, вероятно, выставили бы тебя наркошей, чтобы усилить драматический эффект. Спекулируя на имени твоей семьи и твоем безоблачном детстве, чтобы разорвать твой гребаный мир на кусочки.

Александр улыбается, и его зубы такие белые, что мне становится жутко. Видно не менее двадцати штук в его поганом рту.

— Чего ты хочешь? — повторяю я за ним.

Александр вздыхает и отбрасывает газету рядом с собой, откидываясь назад, чтобы рассмотреть меня.

— Я скажу тебе, чего я не хочу, Тен. Я действительно не хочу говорить сенатору Уинслоу, что ты та девушка, за которой сейчас бегают по пятам многочисленные детективы. Потому что мы с тобой знаем, что тогда произойдет. Между ним и преторианцами... Честно говоря, я не уверен, что хуже.

У меня пересохло во рту, а сердце бьется слишком быстро, и теперь я знаю, в каком направлении он движется со всем этим.

— Две дороги разошлись в желтом (осеннем) лесу[5], — цитирует Александр Роберта Фроста, потому что он гребаный мудак, и он знает, что мне нравилось это стихотворение, и он хочет испортить его прелесть для меня, как он испортил все остальное.

— Какой из них ты выберешь, Скарлетт?

— Просвяти меня, какие у меня есть варианты.

В его глазах и улыбке сквозит победа, но он еще не победил.

— Итан, Трип, Куинн и Дюк. Ты ведь помнишь их, верно?

— Как я могла о них забыть?

Его челюсть слегка подергивается, и это не совсем сожаление, а что-то иное.

Ревность?

— Уверен, что они хотят, чтобы прошлое осталось похороненным так же сильно, как и ты, — говорит он мне. — Теперь, когда они стали по-настоящему успешными членами общества. Итак, вот в чем дело. Ты уходишь от меня сегодня, и каждый из них, вместе с сенатором Уинслоу, получает твое имя и адрес из рук в руки к концу дня. Если тебе повезет пережить эту неделю, я привлеку тебя к ответственности за многочисленные уголовные преступления, которые окружной прокурор с радостью предъявит тебе на основании моего расследования всех твоих действий.

Ни во рту, ни в голове у меня не осталось слов. Только вопросы. Отчаянный поиск ответов. Но нет времени на вопросы и ответы, потому что он еще не закончил.

— Вариант второй. Я думаю, тебе больше понравится второй вариант, Скарлетт. Понимаешь, если проиграется он... ты будешь жить.

— И дай-ка мне угадать, что ты получишь от этого, — усмехаюсь я.

У Александра снова сводит челюсть. Его глаза - бездонные провалы, они ничего не выражают. Внутри него нет ничего, кроме тьмы, и я хочу кричать на этого мудака, потому что он заразил этой тьмой и меня.

— Ты уничтожила меня, — говорит Александр. — Ты была моей, Скарлетт. МОЕЙ.

— Видимо, это шутка такая? — интересуюсь я. — Потому что ты не смотрел на меня так, когда позволил всем своим приятелям напасть на меня.

Александр пожимает плечами и снова возвращается к повседневному тону. Невозмутимый.

— Брейк, милая, — говорит он. — Ты осознавала, что нужно идти на жертвы. Я сделал только то, что нужно было сделать. И это сработало. Я попал в общество преторианцев, а ты - в «Птицы пера». И если бы ты осталась на гребаном курсе, как и предполагалось, ты бы уже стала выпускницей Гарварда с нашим первенцем под сердцем. Вместо этого ты не более чем обычная уличная шлюха.