Суши кончились, кофе был допит, время близилось к вечеру.

— Мне уже пора, — я смотрела на часы, показывавшие 16.20. — Пока я доеду как раз будет время забирать Андрюшу из продленки. От свекрови пока нет вестей, Томе надо позвонить, рассказать как все прошло.

— Ты ее спроси, Борисыч же отставной генерал, может, связи сохранились, поможет узнать что с твоим бывшим мужем.

— И это тоже. Так не хочу обратно во взрослую жизнь! — Я легла головой на скрещенные на барной стойке руки. — Я девочка, я хочу на ручки и новое платье!

— Ну хочешь, — Станислав обошел барную стойку и встал рядом, гладил меня по спине, — на выходных я подарю тебе платье. Да и с “на ручки” тоже помогу.

— А хочу, — я сдула непослушную прядку, что лезла мне в глаза, встала и мы обнялись. — И платье хочу, и на ручки. И до школы на такси поеду.

— Я вызову, — Стас не стал слушать моих возражений, прервав их поцелуем, — я бы тебя сам отвез, но мне надо сегодня вечером быть в другом месте.

***

Вечером я заняла Андрея мультиками — так можно, особенно если ты мать-одиночка, — и занялась не слишком приятными телефонными звонками.

В приемном покое больницы дежурный отказался мне что-либо говорить, ссылаясь на врачебную тайну. Тома не брала трубку и я написала ей кратенько обо всем, что произошло, в мессенджер.

А вот свекровь мне сама перезвонила.

— Здравствуй, Алиночка. — По голосу было слышно, что она сильно расстроена.

— Анна Петровна, добрый вечер, как ваши дела? — Параллельно я была занята ужином, так что прижала телефон к уху плечом, — как там Виталик? Мне отказались говорить, как я и думала, но я завтра попробую по другим каналам узнать.

— Мне тоже ничего не сказали, только что ему назначили всякие обследования, но уже на следующей неделе. И что его не выпустят из больницы, пока эти обследования не проведут. Боже, боже, — она расплакалась, — у него был припадок, самый настоящий! Уже в больнице, когда я приехала. Это так ужасно, Алина.

— А что врачи говорят, — я поставила мясо тушиться на самый маленький огонь, и отошла на лоджию. Андрей был увлечен мультиком, но мне хотелось еще больше от него спрятаться — чем позже он узнает об этом всем, тем лучше.

— Ничего не говорят, — Анна Петровна всхлипывала, — мол, все только после катэ. Хорошо хоть эта его, новая девушка, оплатила ему платную палату. Он совсем сошел с ума, Алина, бежал драться с другими больными, кричал что они ему мешают и от них у него болит голова.

— Не плачьте, не волнуйтесь, если еще и вы угодите в больницу, то Виталику это не поможет. Завтра я попробую что-то сделать и разузнать. — На лоджии было прохладно, так что я не стояла, а ходила, хорошо, что она длинная. Упоминание о Татьяне меня все равно бесило, пусть это уже и было не мое дело. — Да, я вам вечером завтра наберу, а вы если что-то срочное сразу звоните, мой начальник в курсе.

Мясо едва не подгорело, макароны слегка переварились, но сын весь вечер с энтузиазмом рассказывал о продленке, о том, как ему было интересно делать уроки вместе со всеми, в какие игры они играли и что на полдник был ужасно смешной кисель с овсяным печеньем.

— Мамочка, — Андрюха состроил умильную рожицу, — а можно, я завтра тоже останусь. И вообще, буду оставаться на продленку почаще.

Мне ужасно не хотелось разрешать. Он все еще быстро уставал, а это могло плохо сказаться на сердце. Но завтра пятница, а мне так много надо сделать…

— Ну хорошо, — я потрепала его по волосам, — завтра! А потом посмотрим.

— Урааа!!!

Я смотрела вслед радостно убегающему в свою комнату сыну и морально готовилась.

Пятница обещала быть очень тяжелой.

Глава пятьдесят седьмая