Измена: ты больше не мой - Екатерина Лискина

— Ладно, пошли. — Я быстренько глянула на себя в зеркальце, убедилась, что макияжу не было нанесено непоправимого урона и мы пошли в зал.

Я шла и смотрела на Станислава, широкоплечего, такого красивого и понимала, что да, я хочу дать ему шанс, еще один. Иначе не выдержит моё бедное сердце.

— Алина… — Начал он.

— Нам надо поговорить, — произнесли мы уже хором.

— Ну вот и идите, идите-идите, — прогудел Борисыч, — поговорите. А я хочу уже наконец-то потанцевать свою жену! И пока не помиритесь, не возвращайтесь!

Это было так мило и смешно, что я закусила щеку изнутри, чтоб не улыбаться. Вздрогнула, когда Станислав взял меня за руку, нежно и робко, будто опасаясь, что я сейчас выдерну свою ладонь из его и заеду ему по лицу.

Не то чтобы мне совсем этого не хотелось.

Когда мы вышли из своего укромного уголка на освещенное пространство я попыталась незаметно вытащить свою ладонь из ладони Стаса. Мы все таки договаривались не афишировать свои отношения, но он меня не отпустил. Так что всю дорогу через “волшебный лес” вслед нам летели шепотки, удивленные, возмущенные, радостные.

А когда лифт дзынькнул, оповещая о прибытии мы не сговариваясь, попытались в него шагнуть тут же, не глядя вперед, за что и поплатились.

— Эк вам любовь то глаза застит! — Чудо в кудерьках, незабвенная старая швабра Мариванна выкатилась из лифта, вынося и нас, — уже не смотрите даже, куда вас несет!

Мы только смотрели ей вслед, ловя свои отваливающиеся челюсти: грямя своими многочисленными браслетами, Мариванна тащила за собой седого представительного мужика, того самого адвоката, что защищал Виталика в суде по разводу.

Вот это да!

— Прости меня, — начал Станислав еще в лифте. Сказал и запнулся, не зная, что говорить дальше. А я не стала ему помогать, предпочтя промолчать. Сам накосячил — сам решай!

Глава шестьдесят седьмая

— Прости меня, — начал Станислав, как только мы зашли в лифт. — Я облажался.

— И сильно…

— Согласен.

— Но у меня тоже будет что тебе рассказать. — Решаю подать ему руку помощи.

Мы молчим дальше до самой приемной. Заходим, закрываем дверь и Станислав проворачивает замок. Теперь снаружи к нам может зайти только тот, у кого есть ключ. Но этого мало и Стас берет один из стульев и подпирает им дверь, загоняя спинку стула под ручку.

Я бы соврала, если бы сказала, что в этот момент мне не стало страшно.

— Можно вопрос? — Стас подходит к кулеру, наливает себе воды в стакан и выпивает залпом.

— Можно. Но не обещаю ответа. — Я прячусь за свой стол. Не залезаю под него, боже упаси, но сажусь на свое место, там я чувствую себя в безопасности.

— Как именно для тебя выглядело мое отсутствие? — Он так и стоит около кулера, опершись на стойку одной рукой, а в другой вертя пустой стакан.

— Ты пообещал мне информацию, свидание и платье. И пропал. Я тебе звонила, писала, но все безрезультатно, ты просто исчез.

— Вот значит как… — Хорошо что у нас стаканы из толстого стекла — он так сжал несчастную посудину, что костяшки пальцев побелели. — Что ж… Дело было так. Я правда сильно устал за последние пару недель и после того нашего разговора понял, что мне надо отдохнуть. Решил уже тебе не звонить, не мешать отдыхать и как вижу, — совершенно зря.

— Мог бы в мессенджер написать, — я фыркаю, его оправдания выглядят пока что очень по-детски.

— А я был уверен, что написал…

— Но потом то я тебе писала!

— А потом я был уже на даче у Александра, ну, адвоката что занимался твоим бракоразводным процессом. И Санька утопил мой телефон в тот же вечер.

— А еще его сестра — твоя бывшая невеста, но ты не стал мне этого рассказывать.