НЕожиданный план (ЛП) - Ледди Харпер

Последние две недели мы с Бридж проводили вместе почти каждую ночь. Либо я оставался у нее, либо она приходила ко мне. Филлис полностью приняла меня благодаря ремонту, так что у нее не было проблем с тем, что я остался там на ночь. Хотя, я не стану врать… это все еще было немного странно, как будто твоя мама была дальше по коридору.

Я никогда не уставал от того, что она была рядом. На самом деле, все было совсем наоборот; всякий раз, когда мы не были вместе, я жалел, что мы не вместе. Вот уже более трех недель я не появлялся в офисе раньше восьми и каждый день выходил за дверь в пять, ни минутой позже. Если, конечно, это не был редкий вечер, когда я не видел Брук. Но сегодня, после проблемы, возникшей у меня с этим профилем, я закончил все необходимые звонки и ушел вскоре после четырех.

Я просто не мог дождаться начала своих выходных.

Это не было моим типичным мышлением. Обычно выходные только расстраивали меня. В то время как большинство людей ходили гулять или строили планы с друзьями, я смотрел фильмы, положив ноутбук на колени. Я ходил в магазин за едой или за чем-то еще, что мне было нужно, но, если не считать этого и семейных ужинов по воскресеньям, мои выходные были одинокими и скучными — то, чего я по-настоящему не осознавал примерно полтора месяца назад. Именно тогда моя жизнь резко остановилась, заставив меня хорошенько взглянуть на себя и на то, куда я направляюсь. С тех пор как Брук вошла — или, лучше сказать, вновь вошла — в мою жизнь, произошли едва заметные изменения. Во мне. Во благо.

Например, не жить в моем офисе.

Мои родители с юных лет внушали нам, что работа на первом месте. Всегда. Несмотря ни на что. Когда мне было два года, я упал, и мне пришлось накладывать швы; именно моя няня отвезла меня в больницу и держала за руку. Я, конечно, ничего из этого вспомнить не мог, но эта история — как и многие другие — была рассказана мне. Я привык к отсутствию своих родителей, потому что именно так обстояли дела в нашем доме.

И впервые в своей жизни я осознал, насколько это ненормально.

Глядя сейчас на Брук, свернувшуюся калачиком у меня на груди и обнимающую меня одной рукой, я задумался о ее воспитании. Не то чтобы я никогда не задумывался об этом раньше; я всегда знал о ее маме и о трудностях, с которыми им пришлось столкнуться. Но теперь мне казалось, что я смотрю на это через другую призму.

Мне не было ее жаль. Я не испытывал жалости. Я восхищался ею. Но в то же время я чувствовал злость — в основном на себя. Я знал ее с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Конечно, мне было шестнадцать или семнадцать, так что у меня не было средств, чтобы помочь, но это не остановило разочарование, которое горело внутри из-за того, что я ничего не сделал. Ни когда она была ребенком, ни когда училась в старшей школе, сталкиваясь с диагнозом своей мамы, и ни несколько лет спустя, когда ей пришлось похоронить своего единственного родителя.

Хотя я знал, насколько неразумно злиться на себя из-за таких вещей, это не изменило моих чувств. Технически я был знаком с ней, пока она разбиралась со всем этим, и, что еще хуже, я знал, что это происходит. Нелли часто говорила об этом, когда звонила, чтобы проведать меня после того, как я уехал учиться в колледж. Наверное, было то, что злило меня больше всего — тот факт, что я был в курсе ее ситуации, знал ее лично, но никогда ничего не делал, чтобы помочь или защитить ее.

Это осознание сильно поразило меня, потому что, когда я смотрел на нее, ее внимание было приковано к фильму, который шел на моем большом экране, я ничего так не хотел, как защитить ее от того, чтобы с ней снова случилось что-нибудь плохое. Возможно, дело было в том, что мы смотрели фильм Марвел, полный супергероев и злодеев, но я сомневался в этом. Моя потребность держаться за нее и оберегать ее была честной и неподдельной, а не какой-то глупой идеей, которую я почерпнул у Железного человека или Тора.