Заключенный Альфа (ЛП) - Лилиана Карлайл

Один палец едва помещается в ней, и его член болезненно бьется о штаны, когда он растягивает ее. Она перестает дышать, когда он вводит второй, ее пизда сжимается вокруг него, и он стонет.

— Ты такая узкая, — шипит он ей в бедро. — Как ты собираешься принять мой узел, детка? Я тебя разорву.

Он прижимается губами к ее клитору, лениво посасывая его, и она взрывается.

Она что-то бормочет, ее слова представляют набор "пожалуйста", "пожалуйста", "пожалуйста". Когда она приходит в себя, он лениво поглаживает ее клитор, языком вбирая в себя как можно больше ее восхитительных соков.

Его член настолько тверд, что может взорваться.

Он вынимает из нее пальцы и подносит их к губам, посасывая их, глаза его закатываются на затылок от ее вкуса.

Черт.

Она застонала, когда он направился к кровати и забрался на нее.

— Детка. Он прижимается поцелуем к ее губам, и она хмыкает.

— Хм?

— У тебя сегодня будет течка?

Она приостановилась.

— Если я возьму тебя сегодня, ты сможешь выдержать мой уход до восхода солнца?

Если у нее начнется течка, он не сможет взять её на своем узле. Ему нужно оставить ее через несколько часов, а он не сможет этого сделать, если будет заперт в ее влагалище.

— Я… я принимала подавляющие препараты, — вздохнула она. — Перед тем, как лечь спать.

Он усмехается. Конечно, принимала.

— И ты думала, что это удержит меня, милая?

Она неловко сдвигается с места, но он не шевелится, обнимая ее лицо ладонями.

— Мы с тобой оба знаем, — мурлычет он, — что подавляющие средства останавливают только. Но не влечение.

Она пытается вырваться, но он держит ее крепко, перекидывая бедро через ее бедро.

— Ты ведь не станешь больше отрицать нас, Элли?

От его слов она почувствовала резкий запах и застонала.

— Не сегодня, нет, — шепчет она.

Он насмехается.

— Не сегодня, — шепчет он. — Но утром ты будешь. Моя милая Омега. Ты всегда так хорошо умеешь обманывать себя.

Он поражен, но не удивлен, когда она бьет его по щеке.

— Пошел ты, — шипит она, с трудом удерживаясь в его хватке.

— Так и будет, — рычит он, вдыхая ее сладкий запах. — Но только если ты будешь хорошей девочкой.

Еще одна пощечина, и ему удается схватить ее за руки и прижать их к голове.

Это невероятное умение в темноте, правда. Она должна быть впечатлена.

Но она упряма, как никогда, теперь, когда она освободилась.

— Ты — ублюдок, — шипит она, приподнимая губы и прижимаясь к его эрекции. Её сок пачкает переднюю часть его брюк, и он стонет.

— Да, — соглашается он. — Худший вид монстра. Но тебе, похоже, это нравится.

Она выгибает спину, ее мокрая киска растекается по его передней части тела. — Мне ничего в тебе не нравится, — задыхается она, ее тон далеко не убедителен.

— Я могу назвать несколько вещей, которые тебе нравятся во мне, — шепчет он в ответ, его губы касаются её шеи. Он нежно целует ее мягкую кожу, и вскоре она уже стонет, безрассудно прижимаясь к нему.

— Черт, — простонал он. — Ты намочила нас обоих, детка.

Вспыхивает молния, и он видит в свете ее совершенное тело, отверстие ее влагалища, блестящее от смазки. В ее глазах читается голод, а нежный ротик слегка приоткрыт в предвкушении. Она борется с его хваткой, и он освобождает одну из ее рук, когда она тянется к члену, сильно сжимая его.

В комнате снова становится темно.

Он глубоко стонет, и она сжимает его сильнее.

— О, черт, — шепчет она. — Ты такой большой. Я никогда…

И он с триумфом осознает, что она никогда не была с другим альфой.

— Моя, — рычит он, отпуская ее вторую руку. Она садится и тянется к нему, притягивая его для очередного поцелуя, языком слизывая с его рта свои соки.

Его девочка определенная грязная.