Удовольствие, которое захлестывает меня при ощущении, как ее тугая киска сжимается на моем члене, заставляет мои пальцы на ногах подогнуться. Я начинаю толкаться, сильно и быстро, стремясь к собственному оргазму. Подо мной я чувствую, как она извивается, прижимается ко мне в попытке тоже кончить, ее пальцы цепляются за одеяло. Я не знаю, пытается ли она уйти или получить больше, но я говорю себе, что мне все равно.

— Лука. Лука, пожалуйста…

— Ты хочешь большего? Хорошо. — Я рычу эти слова, трахая ее сильнее, чувствуя себя наполовину безумным от этого, когда вхожу в нее снова и снова. — Возьми мой член, как хорошая жена. Ты можешь сделать хотя бы это, верно?

— Лука… — София снова шепчет мое имя. — Прости, я не имела в виду…

— Заткнись сучка, — рычу я. — Или ты хочешь проглотить мою сперму, чтобы тебе было чем занять свой рот?

Блядь. Что я делаю? Я не хочу говорить с ней таким образом, так, как я обращаюсь с ней, когда мы так сильно сблизились, но, если доброта и романтика заставляют ее не слушать меня, подвергают ее опасности, моя работа защитить ее. Оберегать ее, даже если это от нее самой. Даже если это означает быть доном, а не ее мужем. Даже если будущее, к которому мы стремились, невозможно.

Я чувствую, как мои яйца сжимаются, мое тело пульсирует от интенсивного удовольствия от приближающегося оргазма. Я толкаюсь снова, сильно, и еще раз, желая получить все возможные ощущения. Я не знаю, когда мы сделаем это снова. Может быть, никогда, и от этой мысли мне хочется остаться внутри нее навсегда, держать ее здесь, пока мы не истощим друг друга до смерти. Я не могу представить, что никогда больше не окажусь внутри Софии. Но это уже не остановить. Ее тело ритмично сжимается вокруг моего, и я слышу, как она беспомощно стонет, испытывая оргазм, несмотря ни на что. Ее спина выгибается, и как раз в тот момент, когда я чувствую, что достигаю точки невозврата, я делаю единственное, что приходит мне в голову, что заставит ее почувствовать, будто я просто использую ее, что отдалит нас еще больше, чем все, что я уже сделал.

Я вырываюсь, стиснув зубы от боли в моем члене, когда хватаю ее за талию и переворачиваю на другой бок. И затем, когда она смотрит на меня широко раскрытыми удивленными глазами, я хватаюсь за свой пульсирующий член и начинаю быстро и сильно дергаться, издавая почти болезненный звук, когда чувствую первый прилив моего оргазма.

Я фантазировал о том, чтобы побывать повсюду в Софии с тех пор, как впервые увидел ее. Но не так. Она ахает от шока, когда первая струя попадает ей на лицо, ее рука онемело поднимается, чтобы коснуться ее кожи, в то время как моя сперма продолжает струиться по ней, попадая на ее груди, живот, киску, бедра. Кажется, это длится вечно, кадр за кадром покрывая ее кожу, когда она отворачивается от меня, последние капли падают на ее обтянутое джинсовой тканью бедро.

Она мне ничего не говорит. Она просто отводит взгляд, отказываясь встречаться со мной глазами.

Я чувствую себя хуже, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я чувствую… разбитое сердце, единственное слово, которое я могу подобрать, хотя это не имеет смысла. Ты должен любить кого-то, чтобы твое сердце было разбито, а я никогда не любил Софию. Верно? Я просто временно увлекся. Зависим. Но теперь я установил между нами дистанцию, которую она не скоро попытается пересечь. Она вернется в свою комнату. Я снова буду избегать ее. Иногда мы будем ссориться. Может быть, мы будем трахаться. Но у нас никогда не будет другой ночи, когда я был бы близок к тому, чтобы заняться с ней любовью, прижимая ее к своей груди, когда мы засыпаем, все еще находясь внутри нее.

Это больше никогда не повторится. Этого вообще не должно было случиться.

Так почему же от этой мысли мне так чертовски больно?

* * *