Нарушенное обещание (ЛП) - Монтегю Джеймс

— Отпусти меня придурок! — Кричу я, ударяя кулаком куда-то в область, где, как я думаю, может находиться его почка. Мои ноги дергаются, и я смутно надеюсь, что одна из них может попасть ему по яйцам, но Лука обхватывает рукой мои колени, крепко прижимая их к своей груди. Что-то в этом вызывает еще один шок удовольствия у меня по позвоночнику. К своему ужасу, я чувствую, что начинаю больше, чем немного возбуждаться, тонкая ткань моих трусиков влажно прилипает к коже, а мое тело приливает к жару.

— Ни за что, — категорично говорит Лука, неся меня прямо к двойным дверям, которые ведут в его спальню. Он бесцеремонно укладывает меня на кровать, и я немедленно вскакиваю, пряди моих волос выбиваются из конского хвоста и обрамляют мое розовое лицо.

— Я больше не буду с тобой трахаться! — Я поднимаю подбородок, надеясь, что выгляжу более уверенной в этом, чем есть на самом деле. Я болезненно осознаю огромную кровать позади меня, пустой пентхаус и тот факт, что Лука может делать со мной все, что хочет, имеет право, по его собственному разумению, делать со мной все, что он хочет. И смотреть, как он небрежно снимает пиджак, не помогает. Его мускулистые предплечья сгибаются, когда он закатывает рукава рубашки, и я чувствую, как у меня пересыхает во рту, когда он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, обнажая полоску груди, от которой у меня слегка подгибаются колени.

Я внезапно живо вспоминаю нашу брачную ночь, как он кружил у меня за спиной, когда начал расстегивать мое платье, о том, как все могло быть по-другому, если бы я не сказала ему покончить с этим. Что бы он сделал, если бы я позволила этому быть чем-то другим? Применил бы он ко мне свои руки, как он сделал, когда наклонил меня над диваном? Рот?

О боже. Одна мысль об этом вызывает во мне волну чего-то, чего я не совсем понимаю, ощущение стеснения в животе, от которого кожу покалывает, и она краснеет. Лука, вероятно, такого не испытывает. Ему нравится, когда ты в его власти, он не доставляет удовольствия, не получив его взамен.

— Я не прошу тебя об этом, — говорит Лука, приподнимая бровь, и я чувствую внезапный прилив смущения.

— В первый раз ты тоже не просил, — огрызаюсь я.

— Ну, сейчас я тебя уверяю. Этого достаточно для твоей девственной чувствительности? Я думал, что прошлой ночью я из тебя ее выебал. — Он ухмыляется. — София, как я уже сказал в больнице, меня не интересуют бедные лежебоки. Если я захочу намочить свой член, я сделаю это с кем-то, кто действительно знает, что делать.

И вот так мое унижение кажется полным. Я даже не утруждаю себя попытками разобраться, почему его отказ кажется хуже, чем его требования. Все, что я знаю, это то, что мой муж по какой-то причине притворяется, что не хочет меня теперь, после того как попробовал, и одна ночь со мной полностью его отвратила.

— Тогда зачем ты притащил меня сюда? — Я скрещиваю руки на груди, пристально глядя на него в попытке скрыть буйство чувств, бушующих в моей груди. — Какой в этом смысл?

— Суть в том, София, что у тебя больше не будет своей комнаты. Ты будешь спать здесь, со мной, как и подобает хорошей жене, и где я смогу присматривать за тобой. Я не могу быть уверен, что ты в безопасности, если находишься дальше по коридору. Поэтому ты можешь перенести сюда все, что тебе нравится, сегодня, а остальное оставить в твоей старой комнате. Той комнатой больше никто пользоваться не будет. — Он прочищает горло, строго глядя на меня. — Если ты спишь, то только здесь. Если ты принимаешь душ, он находится в главной ванной комнате. Если ты…

— Я поняла мысль… — быстро говорю я. — Ну и что? Предполагается, что я просто останусь здесь взаперти, никогда не уйду, буду спать рядом с тобой и меня это устроит?

Глаза Луки опасно блестят.