Мне уже все равно, что я говорю. Он нужен мне. Он нужен мне внутри меня.

— Я хочу твой член, Лука, пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, о боже, пожалуйста. — Слова срываются с моих губ в порыве, когда я тянусь к нему, желая притянуть его к себе, и когда последнее наслаждение срывается с моих губ, Лука стонет, его тело опускается на меня, когда его рот заявляет права на мой в обжигающем поцелуе.

Он входит в меня одним длинным, жестким толчком, его член заполняет меня полностью, когда он погружается по самую рукоятку, его бедра располагаются поверх моих. Я чувствую, как он вздрагивает, по его позвоночнику пробегает волна удовольствия, и я провожу руками по его спине, когда он снова целует меня, не двигаясь, пока он наслаждается вкусом моих губ. И затем Лука отстраняется, его глаза темнеют от вожделения, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Я не смогу действовать медленно, София, — стонет он хриплым голосом. — Мне нужно…

— Не сдерживайся.

Я обвиваю руками его шею, притягивая его вниз для еще одного поцелуя, и он начинает толкаться. Каждый удар жесткий и быстрый, и я чувствую его потребность, его голод, все, что он пытался сдержать с той ночи, когда прижал меня к своей двери и впервые поцеловал. И это так чертовски приятно. Я хочу большего, я хочу его всего, и я выгибаюсь вверх, прижимаясь грудью к его мускулистой груди, когда целую его в ответ, мои бедра отвечают на каждый его толчок, мои ноги обвиваются вокруг его, когда я прижимаюсь к нему, удовольствие тоже поднимается во мне. Я хочу кончить снова, хочу кончить с ним. Я слышу, как его стоны усиливаются, его толчки все сильнее и сильнее, пока он трахает меня с такой дикой самоотдачей, что теперь я знаю, это именно то, чего я хотела.

— Да, — слышу я свой шепот между поцелуями. — Да, о боже, Лука, это так приятно…

— Так блядь хорошо, — стонет он, содрогаясь от новых толчков. — Ты такая чертовски тугая, о, черт, София, ты была создана для меня… Блядь. — Он прерывает поцелуй, его глаза встречаются с моими, когда он прижимается ко мне. Я чувствую, как головка его члена прижимается к чувствительному месту глубоко внутри меня, подталкивая меня к краю, когда его бедра перекатываются поверх моих.

— Я собираюсь кончить, София, черт возьми, я не могу…София…

Он стонет мое имя, его губы наклоняются к моим, когда он целует меня так сильно, что это почти причиняет боль. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, содрогаясь от удовольствия, когда он толкается еще раз, с силой, а затем начинает содрогаться.

— Я кончаю, — рычит он, слова выдавливаются сквозь его зубы, когда он прижимается ртом к моему плечу. Я чувствую, что тоже в третий раз схожу с ума, мое тело сотрясается вокруг него, когда я жестко кончаю на его член, обвиваю его руками и ногами, когда он толкает меня обратно на подушки, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, он извергается, горячий поток его спермы наполняет меня, и я беспомощно стону, настолько охваченная удовольствием, что я не смогла бы остановить это, даже если бы попыталась.

Его рот прижимается к моему плечу, его бедра все еще двигаются напротив меня, и я понимаю, что он все еще возбужден.

— Я не могу остановиться, — бормочет он. — Черт, София. Ты как чертов наркотик, клянусь…

Он слегка отстраняется, глядя на меня ошеломленными глазами. Он выглядит так, как будто никогда раньше не испытывал ничего подобного. Я думаю обо всех женщинах, которые, должно быть, лежали в этой самой постели, в которых он был внутри вот так, и я чувствую приступ жгучей ревности, которая угрожает поглотить меня. Но, глядя в лицо Луки, я знаю без его слов, что такого никогда не было. Что бы он ни чувствовал ко мне, он никогда не чувствовал раньше.

Я беру его лицо в ладони, его щетина царапает их, и я смотрю в глаза моего мужа, когда я обхватываю его ногами, мои бедра двигаются навстречу его медленным толчкам.

— Не останавливайся.

ЛУКА