Жена самурая - Виктория Богачева

«Тогда не было и причины злиться», — он прочитал это в ее молчании, в слегка изогнутой брови и легкой улыбке на губах.

Ему захотелось стереть эту улыбку с ее лица, и потому он шагнул к ней, притянул к себе и поцеловал. Наоми застонала ему в губы, пальчиками впилась в плечи и прижалась к нему всем телом. Целуясь, они избавили ее от хададзюбана, и Такеши почувствовал, что ее соски, которыми она терлась о его тело, затвердели от желания.

Наоми привстала на цыпочки, целуя шею и плечи мужа, оставляя на коже красные следы. Его рука смяла ее ягодицы, прошлась по изгибам спины, слегка оттянула назад волосы и голову, пока Такеши прикусывал и теребил языком ее соски. Ноги Наоми подогнулись, когда муж погладил складочки ее плоти, нашел горошину клитора, надавил на него, принялся быстро-быстро двигать ладонью, а после вошел в нее сразу двумя пальцами.

— Боги, да ты уже мокрая, — сбивчиво выдохнул он, одним движением скинул с себя хакама и толкнул Наоми на футон, звонко шлепнув по ягодицам.

Она легла навзничь, широко расставила согнутые в коленях ноги и, приглашая, двинула бедрами вверх-вниз. От вида собственной жены, столь бесстыдно раскинувшейся перед ним, глаза Такеши потемнели. Он опустился на колени на футон, не церемонясь, грубо подвинул к себе Наоми — он знал, что ей понравится — и гладко вошел в нее, уже обильно смоченную своей собственной смазкой.

Наоми довольно застонала и, выдохнув, расслабленно откинулась на спину. Ее мышцы внутри плотно обхватили его член, и Такеши тихо выругался, уже успев позабыть, насколько узкой была его жена. Осталась даже после рождения дочери.

Он задвигался в ней — быстро и не слишком-то ласково, но ей так нравилось, он видел.

— Я так тебя хочу, — прошептала Наоми, как будто он уже не был в ней, и это заставило Такеши дернуть ее на себя, посадить на свои колени, чтобы она насадилась на его член до основания.

Она сперва испуганно охнула, но после ее рот слегка округлился, и Наоми мягко задвигалась на нем, совсем немного приподнимаясь и полностью опускаясь на его член. Он видел бисеринки пота на ее шее, а перед его глазами мелькала ее грудь. Изловчившись, Такеши поймал ртом сосок, принялся облизывать его и покусывать, слушая восхитительные стоны своей жены. Он шлепнул ее по ягодицам и едва не выплеснул семя, когда Наоми попросила:

— Еще. Ударь меня еще.

Она тихо скулила ему на ухо при каждом шлепке, содрогаясь от ощущений, что разрывали изнутри. Совсем скоро он почувствовал сокращение ее мышц, и Наоми протяжно, глубоко застонала, и он излил свое семя под ее вскрик.

Она обмякла в его руках, положила голову на плечо и зарылась ладошкой в волосы. Такеши чувствовал, как она вздрагивала время от времени и тихонько выдыхала.

Он высвободился из объятий жены и поднялся, чтобы смочить пересохшее горло. Наоми позади него натянула до подбородка простынь и следила за каждым его движением немного диким, шальным взглядом.

Когда Такеши вернулся и лег на свой футон, она подвинулась к нему и уложила голову подле его левого плеча, губами касаясь прохладной кожи. Наоми накрыла ладонью мышцы на его руке и задумалась о чем-то своем.

— Зачем Дайго-сан хочет меня видеть?

— Две причины: казнь твоего отца и Како-сан, — отозвался Такеши, рассматривая потолок над ними.

Наоми фыркнула.

— Како-сан сегодня истратила на меня весь свой арсенал болезненных и не очень уколов, — пошутила она, но в ее голосе не звучало веселье.

Такеши покосился на нее: Наоми неосознанно поглаживала его руку под своей ладонью, и ее взгляд был устремлен в одну точку прямо перед собой, а лоб прорезали хмурые морщины.

Он никогда не умел утешать. Он ненавидел утешать кого-либо, потому что встреча с чужой слабостью лишала его терпения.

— Ты ждала чего-то другого?

Вопрос заставил ее фыркнуть. Наоми приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Что может случиться на завтраке с Дайго-самой?