Это пройдет? - Юлия Теплова

Дору я нахожу в гостиной. В черной шелковой пижаме, с сигаретой, свисающей на кончиках губ, она творит что-то напоминающее рисунок на ковре в советской спальне, который висел на стене в каждой семье. Виновник большинства детских травм. На столе неизменный кофе. Выключаю проигрыватель. Дора аккуратно кладет сигарету в выемку на пепельнице и спрашивает:

— Как спалось?

— Идеально, пока в доме вой не начался.

— Это у тебя нет вкуса. Ни в выборе гардероба, ни в музыке.

— Спасибо. — значит хоть мое мнение о этой мазне спрашивать не будет. — Вы завтракали, Доротея Аркадьевна?

Она мычит что-то невнятное и продолжает размахивать кистью. Я снова включаю проигрыватель, но значительно тише и иду готовить нам завтрак. Последний раз я заказала продукты на свой вкус. Бабуся не ест сахар и мучное, с остальным у нас проблем нет. Параллельно готовке протираю два больших подоконника и поливаю цветы. Иду приводить себя в порядок. Я уже привыкла принимать душ, глядя на размазанное оливье. Золотые краны уже не кажутся полной безвкусицей.

Музыка в гостиной смолкает. Дора заглядывает на кухню и довольно осматривает стол. Я наливаю нам кофе и раскладываю омлет по тарелкам.

— Я оставила две квитанции на комоде. Еще в аптеку нужно зайти и отправить посылку моей подруге в Саратов. — тут же представляю всю прелесть новогодних очередей. — И в парфюмерный зайди, у меня помада закончилась, и Надежде Викторовне духи в подарок нужно докупить.

Онлайн шопинг Дора почему-то упорно не признает. После завтрака убираю посуду. Запускаю робот-пылесос, ставлю стирку и ныряю в городскую суету.

Совершенно не знаю, где отмечать Новый год. К Александровым мне идти неловко, хоть Вика и приглашала. Они скорее всего соберутся всей семьей, а я буду лишней. И с Олей мы не очень близки. С одногруппниками мне не хочется отмечать, у нас ничего общего, про дом вообще молчу.

Думаю о Максе. Он перестал мне писать. Наверное, решил поискать более сговорчивую девчонку.

Вкусив всю предновогоднюю «радость» давкок, очередей и ругани, обвешенная пакетами, возвращаюсь к Доре. В прихожей стоят мужские ботинки. Сердце радостно ускоряет свой бег. Разуваюсь, снимаю пальто и иду на звук голосов. Гриша и Дора едят вчерашний суп.

Бегло осматриваю бабусю. Она переоделась в синий вязаный костюм в стиле бохо. Взгляд почти сразу перемещается на Гришу. Я не видела его около двух недель. Он постригся. На нем простая чёрная толстовка и джинсы. Он закатал рукава, и я могу впервые рассмотреть его татуировку: сплетение планет и какая-то надпись на латыни.

Жадно рассматриваю его и не могу оторваться. Я часто думала о нем, разбирая перед сном все наши разговоры на атомы. Искала скрытые смыслы, которых не было.

— Всем привет!

Гриша вытирает рот салфеткой и пробегает по мне взглядом. Тут же жалею, что утром не потрудилась даже подкрасить глаза.

— Привет, кошка. Классно готовишь.

На столе стоит супница, два вида хлеба, сметана и мясное ассорти. Не успеваю ответить, потому что Дора фыркает:

— Кошка! Буду звать тебя Мурка. — и продолжает стучать ложкой, уминая суп.

Закатываю глаза. Гриша смеётся.

— Я вам ёлку привез. Поможешь ба… то есть Доротее Аркадьевне ее нарядить?