30

Просыпаюсь, накрытая мягким пледом. Голова болит от недосыпа. За окном еще темно. Макс спит в чёрных боксёрах на животе, смешно сплющив щеку и губы. Челка упала на лоб.

Улыбаюсь и рассматриваю его. Хочется провести пальцем по спинке носа, но я боюсь его разбудить.

Наши вещи разбросаны по комнате, как в лучших ромкомах.

На носочках иду в душ, забирая на ходу свое белье и платье.

Достаю из сумки телефон. Время — шесть тридцать. На дисплее висит осуждающее сообщение от Доры:

«Если ты жива — то я тебя убью. Предупредить нельзя, что по мужикам пошла? Вот родители тебе в свое время мало по жопе давали.»

Сдавленно хрюкаю в кулак и иду в ванную. Я была уверена, что ей не до меня с Гришиной помолвкой. Меня удивляет, что за вчерашний вечер я ни разу о нем не подумала.

Несмотря на головную боль, у меня отличное настроение. Живот почти прошёл, даже не придётся шарить по кухне Лебедева в поисках обезболивающего. Мы классно провели ночь. Максу можно довериться, он страстный и нежный.

Моя щётка так и стоит в прозрачном стакане. Макс её не выбросил. Наверное, забыл.

В ванной чисто, только заляпано зеркало и презерватив, завязанный узлом, лежит в мусорке.

Принимаю душ, надеваю помятое платье. Долго отмываю вчерашний макияж. Собираю волосы в хвост, чёлку закалываю невидимками. Без укладки она не желает лежать и топорщится пятерней.

Тихо возвращаюсь в комнату. Надеваю колготки. Сажусь на край кровати и снова разглядываяю Макса. Я собираюсь уйти не попрощавшись. Не хочу вопросов и обсуждений. Не хочу оправдываться и обсуждать произошедшее между нами. Нам было хорошо, и этого достаточно.

О лучшем первом разе я и мечтать не могла.

Ему тоже понравилось. Об этом говорили его нетерпеливые толчки. То, как хаотично он гладил мои икры, сжимал бедра и грудь. Его тихие стоны после оргазма.

Собираюсь встать, но Макс нарушает мои планы. Он резко открывает глаза и дергает меня на себя. Я вскрикиваю от неожиданности.

У него утренний стояк. Опускаю глаза на его боксёры и моментально краснею. Можно даже не смотреть в зеркало. Щеки и уши горят.

Он видит это и специально трется об меня. Засранец. Улыбается и целует, схватив за задницу. От него все ещё слабо пахнет гелем для душа. Взгляд сонный.

Отвечаю на поцелуй, уперевшись ладонями в грудь. Он целует игриво, неспешно, сонно. Отрываюсь от его губ и перевожу взгляд на покрывало рядом. Там красуется свидетельство моего вступления в половую жизнь.

— Я должна тебе химчистку. — прикрываю улыбкой неловкость.

— Брось, — сияет как самовар. Конечно, добился своего. — Брошу в машинку и норм.

Он скользит взглядом по лицу. Наматывает на палец мои волосы и спрашивает:

— Ты как? — мы оба понимаем, о чем он.

— Отлично. Ты был на высоте. — Макс понимает, что я отшучиваюсь, но все равно довольно улыбается — самомнящее существо.

У него хриплый голос со сна и припухшие губы. Не понимая зачем, я прикасаюсь к ним подушечкой пальца. Его зрачки расширяются, он медленно задирает подол платья.

— Лебедев. — хлопаю его по рукам.

Он наигранно вздыхает и закидывает руки за голову. Я перекатываюсь на бок, а затем сажусь, поджав ноги.

— А ты чего так рано вскочила? — он смотрит в окно. — Темень же еще. Давай поспим, а потом поедем завтракать. А потом, — он делает многозначительную паузу, — я займусь ликвидацией твоей половой безграмотности. А завтра поедем к родителям. У нас запланирован чай с тортом. Все как полагается. — он переворачивается на бок и гладит мое колено. Понизив голос, продолжает. — Мне было охренительно вчера.

Опускаю глаза.