Больше, чем друзья - Джиллиан Куинн

Ненавижу себя за то, что называю ребенка, который растет внутри меня, своим положением. Я все еще не смирилась со всем этим. Это я была слишком пьяна, чтобы сказать Дину воспользоваться презервативом. Он так привык к тому, что я принимаю противозачаточные, что даже не подумал об этом. Но я прекратила принимать таблетки за несколько месяцев до того, как мы занялись сексом, и все потому, что они вызывали у меня ужасные мигрени, которые врач мог приписать только таблеткам.

Не то чтобы я занималась сексом с Дином каждую неделю или даже каждый месяц. Несколько раз после того, как он лишил меня девственности, были пьяные поцелуи, которые переросли в нечто большее. Я не планировала, что это повторится.

В любом случае, я совершила ошибку, и, учитывая финансовые трудности его семьи, я не хотела добавлять еще одну сложность. С тех пор как Дин вернулся к своей маме во Флориду, он не занимается ничем, кроме работы. По ночам он разносит пиццу, а днем занимается физическим трудом в сантехнической компании. Я чертовски уважаю его за упорный труд.

Когда дело доходит до семьи, я не понаслышке знаю, что Дин стал бы замечательным отцом и добытчиком. Но я чувствую себя виноватой, и не желаю возлагать это на его плечи. Предполагается, что НХЛ — это его новый старт, его шанс чего-то добиться. Я не могу быть той, кто разрушит его жизнь. После того, как он получит какие-нибудь хорошие новости, я расскажу ему о нашем ребенке.

— Не нянчись с ней, — говорит Остин, выходя из-за спины Дьюка. — Иди сюда, Кэт.

Из всех моих братьев Остин — тот, с кем я общаюсь больше всего. В то время как Дьюк был в моей жизни скорее фигурой отца, со всеми его правилами и организацией, Остин был веселым братом, который помогал мне с домашним заданием и водил меня в кафе за мороженым. Кроме того, между нами меньше разницы в возрасте.

Остин знает, что я бы никогда не сказала ему «нет». Черт бы его побрал.

Я прижимаю руку к животу и встаю с шезлонга. Я делаю это с тех пор как мой живот начал расти. Это привычка или, может быть, материнский инстинкт? Не знаю, но я должна прекратить. Если кто-нибудь из моих братьев заметит это, когда я стану больше, они зададут мне жару за то, что я им не рассказала. Они также относились бы ко мне иначе, чем сейчас, и я не хочу еще более особенного отношения, чем то, которое уже получаю от них.

Никто не должен знать о ребенке. Что ж, в какой-то момент я не смогу этого скрыть. А до тех пор я хочу держать это при себе. Я прочитала в интернете, что следует подождать двенадцать недель, прежде чем рассказывать кому-либо, просто чтобы быть уверенной. Я уже почти на этом сроке, а это значит, что скоро мне придется рассказать Дину. Но я не хочу портить его важный момент. Он заслуживает того, чтобы отпраздновать один из лучших дней в своей жизни без того, чтобы я его расстроила.

Я дергаю за шов слишком большой рубашки, прикрывающей мой купальник, отворачиваясь от своих братьев. Даже если они этого не заметили, клянусь, мой живот с каждым днем становится все заметнее. Может быть, у меня просто паранойя из-за того, что кто-то раскроет мой секрет прежде, чем у меня будет шанс рассказать ему.

Прежде чем я натягиваю футболку через голову, чтобы залезть в бассейн, звонит мой сотовый. Я наклоняюсь вперед, чтобы увидеть имя вызывающего абонента, и с улыбкой беру его со стола. Я прижимаю телефон к уху и прижимаю его к шее:

— Привет, Дин.

— Привет, Котенок. Хотел позвонить тебе во время обеденного перерыва, чтобы сообщить информацию о своем рейсе.

— Положи трубку, Кит-Кэт, — кричит Дьюк у меня за спиной.

— С кем она разговаривает? — говорит Тео Дьюку.

— А ты как думаешь, с кем? Со своим парнем, — невозмутимо отвечает Дюк.

Я разворачиваюсь, чтобы показать Дьюку свой лучший сучий взгляд.