Дай мне больше (ЛП) - Сара Кейт

В одних трусиках она стоит и ждет, пока Хантер капает шоколадным соусом на каждый из ее сосков. Она издает сладостный стон, и он тут же берет в рот правый, а я — левый. Ее крики становятся все громче, она тянется вверх, чтобы удержать наши головы, слизывая шоколад со своих грудей.

Когда Хантер отрывает рот, он смотрит на нее, размазывая соус по животу и наблюдая, как он стекает на пояс ее розовых хлопковых трусов.

Я так хочу быть той, кто слижет этот шоколад, но не меньше я хочу смотреть, как он это делает. Мы поступаем безрассудно и делаем именно то, чего, как мы знаем, делать сейчас не следует. Любой из нас мог бы легко прервать эту маленькую сексуальную борьбу за еду, но мы этого не делаем, потому что, как сказал Гео, любовь делает тебя чертовым идиотом.

— Давай, — говорю я, обхватывая ее за талию и прижимая к себе. Хантер опускается на колени и целует ее живот, покрывая рот шоколадом, пока наконец не добирается до трусиков. Стянув их вниз, он без колебаний впивается теплым, влажным поцелуем ей между ног.

Она стонет и извивается в моих руках, пока он сосет ее клитор, и мой член пульсирует, когда я наблюдаю за ними. Я не могу оторваться от ее рта, слизываю сладкий вкус с ее шеи и нахожу ее рот, чтобы поглотить эти звуки удовольствия.

Он смотрит на нас сверху, трахая ее языком, мой член течет, когда он вводит в нее палец. Теперь она дрожит, ерзает и бьется об меня, приближая свой оргазм.

— Я собираюсь… собираюсь… — хнычет она, задыхаясь. Я щиплю покрытый шоколадом бутончик ее соска, целую ее шею, и ее тело обмякает в моих объятиях.

— Да, да, да, — стонет она.

Когда ее мышцы наконец становятся мягкими и она расслабляется, прижимаясь ко мне, я думаю, что все кончено. Но она бросает на Хантера хитрый взгляд, берет с прилавка банку со взбитыми сливками и смотрит на него.

— Моя очередь, — злобно говорит она, и он отвечает ей выражением "я осмелюсь".

Я с любопытством наблюдаю, как она поворачивается ко мне. Зажав нижнюю губу между зубами, она капает точечку крема мне на шею. Я чувствую, как он просачивается в воротник моей рубашки, пока смотрю на нее. Затем она смотрит на Хантера, ее брови поднимаются, и она отходит в сторону.

Я замираю, глядя на нее расширенными глазами. Потом меня осеняет, что она делает.

Мы играем в эту игру.

Мы молчим, ожидая, пока он примет решение. Это очень важно для него. Давление, заставляющее наконец признаться в том, чего он хочет, независимо от того, готов ли он к этому на самом деле или нет. И, возможно, он больше не хочет этого. Может быть, то, что случилось в Нэшвилле, было одноразовым, и он решил, что ему не нравится быть с мужчинами.

Проблема в том, что Хантер не отступает. Он слишком горд, слишком упрям, и, как и в том пари, которое мы заключили в Остине, он никогда не проигрывает.

Мое сердце учащенно забилось, когда он сократил расстояние между нами и бросил на меня последний взгляд, прежде чем впиться губами в мою шею. У меня даже не осталось мозговых клеток, чтобы попытаться отговорить его от этого или убедиться, что он действительно этого хочет, потому что его губы на моей шее чувствуют себя слишком чертовски хорошо. Мурашки пробегают по каждому сантиметру моего тела, когда он посасывает нежную плоть, на которую Изабель нанесла сладкий крем. Я чувствую, как мои руки тянутся к нему, когда он лижет и покусывает мою шею, а мой член подрагивает в боксерах.

Когда Хантер отстраняется, мне кажется, что мои ноги могут подкоситься. Он смотрит на меня голодным взглядом, но прежде чем он снова движется ко мне, Изабель подходит ближе.

— Ты в полном дерьме, Дрейк, — говорит она сладким тоном. — Давай снимем это.

Внезапно она стягивает с меня рубашку и выливает крем мне на грудь.