— Нет, они этого не сделают, — заверил он меня. — Холли, успокойся.

Я протянула руку на звук его голоса. Через мгновение я почувствовала, как чья-то рука накрыла мою. Слезы снова выступили на моих закрытых глазах, когда я вцепилась в его руку так крепко, как только могла.

— Не уходи, — пробормотала я.

— Я и не собираюсь, — тихо ответил он. — Я всегда буду здесь, Холли. Я люблю тебя.

Я вздрогнула, когда он переместил давление на мой живот.

— Я тоже тебя люблю.

Звуки сирен вдалеке внезапно наполнили мой слух. Мистер Хейвуд испустил глубокий вздох облегчения. Я тоже расслабилась, внезапно почувствовав сонливость. Я отпускаю его руку, роняя свою на землю, слишком уставшая, чтобы больше держать её поднятой.

— Холли?

— Мм?

— Холли, не спи, — приказал он мне. — Давай же, открой глаза.

Я покачал головой.

— Я устала.

— Холли, тебе нельзя спать.

— Нет.

Он мягко потряс меня за плечо.

— Давай, Холли. Открой глаза.

— Прекрати, — пробормотала я, поворачивая голову в сторону.

— Холли! — громко позвал он. — Просто не спи, хорошо?

Я пробормотала что-то бессвязное, не вполне осознавая, что говорю. Усталость нахлынула на меня, но я попыталась побороть её. Я хотела убедиться, что с мистером Хейвудом всё будет в порядке. Это был нелёгкий подвиг. Он что-то сказал мне, но это прозвучало искаженно из-за шума сирен на заднем плане. Я то впадала в беспамятство, то выныривала из него, изо всех сил пытаясь снова открыть глаза. Наконец, я сдалась, как только почувствовала, что давление на мой живот исчезло. Все звуки были отключены, когда я погрузилась в полную темноту.

Урок сорок шестой

Шум и свет. Яркий, постоянный свет. Звуки были далёкими и приглушёнными. Я попыталась сосредоточиться на них, но, как бы я ни старалась, они всё равно были бессвязными и искажёнными. Странный, незнакомый запах наполнил мой нос. Я изо всех сил пыталась пошевелиться, но моё тело словно весило тысячу фунтов. Чем больше я пыталась поднять руку, тем тяжелее мне становилось.

На мою руку было больше давления — по крайней мере, я думала, что это была моя рука. В моем состоянии я не могла быть уверена. Я даже не знала, где нахожусь. Или почему я не могу разобрать звуки, которые слышу. Или откуда исходил ослепительный свет, который начинал действовать мне на нервы.

Я с трудом заставила себя открыть глаза. Насколько я знала, меня могли снова похитить. Может быть, что-то пошло не так, и Шон каким-то образом снова сбежал. Эта мысль вызвала во мне тревогу. С новой решимостью мне, наконец, удалось заставить себя разлепить глаза, но только для того, чтобы снова закрыть их, когда меня ослепил ещё более яркий свет, чем первый.

Несколько раз моргнув, чтобы глаза привыкли к свету, я начала осматриваться. Белые стены, белые занавески, белый потолок… Я повернула голову в сторону, и мой взгляд упал на большой аппарат, издающий звуковые сигналы. Испуганный вздох сорвался с моих губ, когда я поняла, что нахожусь в больнице. Затем на меня нахлынуло облегчение. Я была в безопасности.

Мой взгляд опустился на мою руку, где к запястью была прикреплена игла от капельницы. Скорчив гримасу, я быстро отвернулась от неё. Иглы были не моим коньком. Мои глаза расширились, когда я посмотрела на другую руку. Там не было игл, но вместо них было что-то другое — или я должна сказать, кто-то другой. Мистер Хейвуд мёртвым сном спал на моей руке, его голова покоилась на моем бедре.

Я попыталась сесть, но обнаружила, что это отнимает слишком много сил. Сдавшись, я упала обратно на тот дюйм, на который мне удалось подняться. Хриплый стон сорвался с моих губ, когда от моего приземления у меня разболелась голова. Почему я так устала? Я крепко зажмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Майки ударил меня ножом, а потом я выстрелила в Шона, и что потом?.. Я потеряла сознание?