Стойкий - Анна Брукс

— …чтобы попросить прощения. — Он поворачивается ко мне и кладёт свою руку, теперь холодную от цементного блока, на моё лицо. — И когда я встретил тебя, когда я понял, что действительно чувствую к тебе, всё встало на свои места. Я понял последние слова моего отца; я понял, что на самом деле он был разочарован не во мне, а в себе за то, что возложил на меня такую ответственность. Я был всего лишь ребёнком. — Он опускает руку и голову.

— Ты был. — Мне нравится, что он не считает себя ответственным.

— Крис был болен в ту ночь. Наверное, единственный раз в своей жизни он боролся с желудочным гриппом. Я помню, как он вошёл на кухню с пакетом для рвоты в руке. Моя мама бросила на него долгий взгляд; он был бледен, почти казался зелёным, и она прогнала его, но он отказался уходить. — Он смеётся. — Ей пришлось позвонить моему отцу и заставить его приказать Крису уйти.

— Они не собирались убивать мою маму. Всё, чего они хотели, — это украсть её драгоценности и взломать сейф. Они поиздевались над ней, изнасиловали её и угрожали кучей дерьма. Это произошло, когда они отбросили её, и она ударилась головой о кофейный столик. Это и убило её. Когда мой отец застрелился, шум предупредил Криса, что что-то не так. Он нашёл меня. Их. Он нашёл нас всех.

Моё сердце разбивается ещё сильнее каждый раз, когда я слышу его историю. Каждый раз я узнаю всё больше подробностей. Слова ему не помогут. Не имеет значения, что я скажу, ничто не сможет заставить его почувствовать себя лучше. Поэтому я делаю единственное, что умею. Я обнимаю его и прижимаю к себе так крепко, как только могу.

— Каким-то образом они добрались до входной двери, поэтому я предположил, что они уже прошли через охрану у ворот. С моей стороны было глупо открывать им. Я думал, они что-то доставляют. Крис винит себя так же сильно, если не больше, чем я. Мы всё ещё ссоримся из-за этого по сей день, но я надеюсь, что настанет время, когда мы оба сможем думать о моих родителях без того, чтобы первой мыслью была их смерть.

— Я тоже на это надеюсь.

Эрик целует меня в макушку, и мы стоим так некоторое время. Я действительно чувствую себя польщённой тем, что он привёл меня сюда и поделился этим со мной. Вибрация от его телефона прерывает наш момент, и он вздыхает, прежде чем вытащить его из заднего кармана.

— Чёрт. Я должен ответить, детка.

Мужчина отвечает на звонок и отходит на несколько футов, пока я сажусь на скамейку прямо напротив могил его родителей. Я не слышу никаких слов, но я определённо чувствую сердитый тон в его голосе. Когда он возвращается и встаёт передо мной, становится более чем очевидно, что я права. Его челюсти плотно сжаты, и он засовывает телефон в карман с такой силой, что я удивляюсь, как джинсы не порвались.

— Мне нужно ненадолго съездить в «Фирму».

— В «Фирму»? — спрашиваю я, вставая.

— Да. — Он не вдаётся в подробности, но берёт меня за руку и ведёт обратно к своему джипу. Оказавшись внутри, он с лёгкостью ведёт машину, и примерно через сорок минут мы подъезжаем к обветшалому малопримечательному зданию. Нажатие кнопки, и стена здания превращается в две открывающиеся двери.

— Что за чёрт?

— Крытый гараж для парковки.

Он въезжает, а я рассматриваю сталь и металл вокруг. Чёрные машины выстроены по обе стороны, и Эрик паркуется на свободное место. Я подпрыгиваю, когда он открывает мою дверь, слишком занятая, чтобы даже заметить, что он вышел из машины. Он берёт мои руки в свои.

— Ты в порядке?

— Эм. — Я качаю головой. — Где мы, собственно, находимся?

— Ты в лучшей, чёрт возьми, охранной фирме в стране, — гремит громкий голос, и лицо Эрика загорается.

— Ты имеешь в виду весь мир? — Эрик поворачивается и пожимает руку молодому мужчине, который выглядит прямо как из боевика. Короткие стриженные волосы, чёрная футболка, чёрные брюки-карго, чёрные ботинки и пара очков-авиаторов, засунутых в ворот рубашки.