Не ошибись с выбором - Валентина Колесникова

— Что бы вы хотели? — Я замялась, понимая, что денег на такой дорогой ресторан — а цены тут, простите, явно не для простых людей — у меня не хватит, — я угощаю.

— Солнце, ты бы чего хотела поесть?

— Картошки! — Весело ответила Аня, — и валенья!

— Картошки с вареньем? — Виктор вновь рассмеялся, наблюдая за тем, как мы себя ведем, — а ты уверена?

— Да! — Аня тут же раскрыла свой «клювик», демонстрируя острые зубки. Молодая официантка невольно рассмеялась, записала заказ, заменила варенье на детские рыбные котлетки, и ушла из нашего домика с улыбкой на лице.

— Кстати, вы мне так и не ответили… — Виктор сделал вид, что не понимает о чем я, ехидно при этом улыбаясь, — я про фамилии. Почему они разные?

— Потому что мы сводные братья. Мама одна, а отцы разные. В этом весь секрет. Что еще хотите спросить?

— Вы удивились, когда узнали, что я не ходила по клубам и не сбегала с мальчишками… Почему? Ваша молодость была очень бурной?

— Мне стыдно за свою молодость, — ответил Виктор после долгого раздумья, — до определенного момента у меня словно крышу снесло. Я делал что хотел, с кем хотел и когда хотел. Но история с Оксаной меня поставила на место. Точнее это сделал брат, отправив меня в больницу одним мощным ударом. Я видел, как ему плохо. Меня это отрезвило… Да и устал я тратить время на ненужные встречи и ненужных людей. Все просто.

Да уж. Моя мама обычно про таких мужчин говорила — «нагулялся», но здесь все преподнесли в более благородном свете…

— Почему вы решили пойти в бар? — Мой вопрос был неожиданным. Судя по реакции, Виктор надеялся, что я его не задам.

— Потому что в моей жизни все пошло наперекосяк. Если можно так выразиться. Я многое осознал и сейчас не имею понятия, как поступить.

— И в чем именно проблема?

— Прости, Мария, но я сейчас не готов это обсуждать. Я сам не понимаю, что чувствую, поэтому и слов подобрать не смогу. Лучше скажи мне, чем же ты в детстве занималась? В юности? В институте?

— Эм, уроки, школа… В городе, где я раньше жила, мы собирались огромной компанией. Ребята были разного возраста, и мы все время играли в игры, дрались друг с другом, отвоевывали территории.

— Так ты была пацанкой? Не верю…

— Я была девочкой в платьице, которая раздавала всем звездюлей по самые уши. Но потом мы переехали — новые знакомые, новая школа… Новый период в жизни. Я стала самой настоящей недотрогой, верила всему, что говорят…Очень доверчива и самая настоящая скромница. Опять же — я училась, а в свободное время гуляла с друзьями, как и большинство детей.

— И что же вы делали?

— Обычно шли на озеро, в лес. Иногда на кладбище. Меня всегда удивляло, насколько там тихо. Мы навещали наших друзей очень редко — страшно терять близких. Потом институт — моя профессия достаточно сложная. Личная жизнь отсутствовала — мы даже шутили, что посвятили себя анатомии и гистологии. Времени на клубы попросту не было, но некоторые с нашего потока умудрялись отрываться на полную и при этом хорошо учиться — у меня так не получалось. Я больше любила проводить свободное время за творчеством — рисовать, писать, сочинять истории… А вы? Чем вы занимались?

— Я был трудным подростком, гораздо хуже брата. Не знаю, как моя мама не поседела в тот период. Деньги портят, особенно когда нет контроля. Сейчас я это понимаю, а тогда мне было откровенно наплевать на собственную жизнь. Осознание пришло в институте, в голове что-то переклинило, плюс ситуация с братом оказала сильное влияние. Я стал много работать, помогать родителям, очень много учился — пропадал сутками среди учебников, таблиц, расчетов, изучал языки и многое другое. Забросил бессмысленные встречи, полностью разорвал все отношения с друзьями. Они до сих пор со мной не здороваются, но я ни о чем не жалею.

— Ну вот… — я печально вздохнула.

— Что-то не так?

— Мне теперь интересно, что ты такого делал, что твоя мама должна была стать седой…