— Что ж вы не поделили, раз среди белого дня устроили такой беспредел?

Рад молчит, а я поворачиваюсь к нему лицом и заглядываю в глаза. Тщетно. Не понять ничего! От того на душе становится тоскливей.

— Откройся мне, пожалуйста, — тыльной стороной ладони касаюсь острой скулы, — я обещаю, что никому ничего не скажу. На самом деле я готова ко всему. Даже если ты сейчас врёшь и как-то связан с криминалом, то мне всё равно, слышишь? Я люблю тебя вопреки всему.

— Наташа, я не хочу тебя в это ввязывать.

— Во что, милый?

— В свои проблемы. Ты беременная. Твоя задача, — опускает руку на мой живот, гладит его плавными движениями вверх-вниз, — выносить и родить нашу дочь.

Я улыбаюсь.

— Дочь? Откуда ты знаешь, что будет дочка?

— Чувствую. Мне она недавно приснилась. Такая же красивая, как и ты. И губы пухлые твои, — пальцем касается нижней губы, — и твой курносый нос, и глаза большие карие.

— А я думала, у нас будет сын.

— Будет после дочери. Я постараюсь, — дерзко улыбается.

Его губы накрывают мой рот. Целует страстно с языком, заставляя меня трепетать. Ловкие руки забираются под кофту, скользят по спине вверх, останавливаются на полоске лифчика.

Он подхватывает меня под ягодицами, усаживает на кухонный стол. Разводит ноги в стороны и, устроившись между моих бёдер, через голову стаскивает кофту.

Я смотрю на него затуманенным взглядом, ощущая внизу живота внезапно вспыхнувший огонь.

К чёрту все разговоры, боль в щиколотке и курицу гриль, из-за которой я вылезла в магазин в лютый мороз. Мы не виделись с Радом почти неделю и нет ничего хуже, чем голод по любимому мужчине. Да, я зависима. Я больна им. Я знаю это совершенно точно! Мне уже ничего не поможет, а я и не хочу.

Я его быть хочу. Прямо сейчас. На этом столе…

***

— Поехали ко мне? — кончиком носа водит по моей острой скуле.

— Ты уставший, Рад. Был за рулём десять часов. Останемся этой ночью у меня.

Прижимаюсь к его нагому телу. Мой! Стал таким родным, любимым. Жизни не представляю без него, даже кажется, я и не жила до встречи с Радмиром. Всё забылось. Стёрлось! Одиннадцать лет официального брака померкли на фоне нескольких месяцев, что мы с Радом вместе.

— Я тебя испачкал, — кивает на следы нашей страсти на моём животе. — Идём примем душ.

— Мы не поместимся вдвоём. У меня обычная "сталинка", а не хоромы как у тебя.

— Переезжай ко мне. Я серьёзно.

— Уже?

— А чего тянуть? Или ты передумала быть моей женой?

— Быстрее Армагеддон случится, чем я откажусь от тебя, — целую его пылко в губы, Рад откликается со всей страстью.

Встаю с кухонного стола, где мы с Радмиром лежали всё это время, и подобрав с пола одежду, медленно двигаюсь вперёд. Каждый шаг даётся с трудом, отзываясь простреливающей болью в щиколотке.

Захожу в ванную, настраиваю комфортную температуру воды и наспех смываю с себя пот и следы бурного соития. Обмотавшись банным полотенцем выхожу к Радмиру и попадаю в плен его рук.

— Вкусно пахнешь, — целует меня в шею, царапая кожу бородой.

— Рад, иди в душ, а я пока ужин тебе приготовлю.

— Не хочу тебя отпускать, — крепче сжимает, притягивает вплотную к своему телу.

Его губы накрывают мой рот, а рука скользит под полотенце.

— М-м-м, — протяжно мычу, прерывая поцелуй, — кто-то говорил, что устал, что десять часов за рулём был, что спать хочет.

— Хочу. Всё хочу… и тебя тоже хочу. Только раздразнила одним разом.

Легонько шлёпает меня по ягодице и наконец-то разжимает тиски рук, что в плену держали всё это время.

И пока Радмир принимает душ, я подогреваю для него ужин, завариваю чай. Он заходит в кухню почти что голый, то несчастное полотенце, обмотанное вокруг его бёдер, толком ничего не прикрывает. Кожа влажная блестит, волосы на голове мокрые и торчат “ёжиком”. Я слюну сглатываю и свожу вместе колени, ощущая внизу живота пульсацию.